Решила, что о таком лучше не шутить.

Спрашивать о том, что будет, если вельта-тельца перевалят за верхнюю границу, тоже не стала. Зато с радостью приняла два экспресс-теста: один нужно было самостоятельно сделать в обед, другой при малейшем недомогании. В безоговорочной солидарности с медиками я надеялась, что второй не понадобится.

– С чего вдруг такая щедрость? – поинтересовалась я, когда опасность выплюнуть воду прямо на Гроу миновала.

– К огню тебе все равно надо привыкать. Тем более что я не смогу ставить трюки и наблюдать за тобой.

– А, ну так бы сразу и сказал, – заметила я. – Дракононянь.

– Танни.

– Гроу?

Не уверена, что рычание можно было считать за ответ, но мне хватило.

Откинувшись на спинку кресла, я закрыла глаза и стала считать до ста. Потом в обратном порядке. Потом опять до ста и назад. Всего получилось шесть отсчетов, когда мы подлетели к границе города, и у нас проверили пропуска и документы. Близлежащие пустоши были безопасные, но меня все равно слегка затрясло, даже предварительный счет не спасал.

Как бы я ни старалась не думать о песках, в груди все равно забились искры, и стало нечем дышать. Прежде чем я успела сказать магическое слово «огонек», Гроу уже накрыл мою руку своей.

Искры погасли, я с трудом подавила желание выдернуть пальцы из-под его ладони.

Считать уже было некогда, потому что съемочная площадка располагалась буквально в паре минут лета. Не добавляло уверенности и воспоминание о том, как мы расстались в последний раз. Если честно, я была уже не очень уверена, что, кроме Бирека и Геллы (ну и Джамиры с Ленардом, разумеется), меня кто-то хочет видеть. С Биреком и Геллой я вчера перед сном пообщалась, и они вроде как говорили, что за меня все очень переживали, но…

Но.

Не будь во мне пламени, наверное, все это воспринималось бы гораздо острее, но сейчас у меня все равно что-то подергивалось. То глаз. То рука. То мизинец на правой ноге. Не знаю почему.

– У меня мизинец на правой ноге дергается, – честно сообщила я.

Гроу посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Стоило дверце флайса пойти ввысь, я вытащила руку из-под его пальцев и вышла.

К виду съемочного городка мне было не привыкать, к рядам трейлеров, к аппаратуре, к натянутым тентам для отдыха, и даже вид основной установки – декораций и приспособлений для трюков вдалеке не особо пробрал. Зато пробрало количество народу, стоило нам с Гроу и с вальцгардами появиться. Все уставились на меня так, как будто видели насквозь – ребрышки, кишочки и три потайные искорки, а заодно и то, что под линзами.

Бирек, Гелла и Ленард стояли ближе всего, на них я и постаралась смотреть, потому что меня затошнило.

– С возвращением, Танни, – вперед выступила Джамира.

Как оказалось, она была первой. Ее слова подхватили аплодисменты, которыми меня встречали. К такому я оказалась не готова от слова «совсем», поэтому растерялась. Растерялась, когда ко мне хлынула толпа, и среди них были все – и актеры, и операторская группа, и остальные. Лиру и друзей от меня оттеснили практически сразу, оттеснить не удалось только Гроу и вальцгардов, они стояли единой скалой.

Когда поток целебных обнимашек схлынул, я была уже слегка помятая и окончательно растерянная. Особенно когда из подпространства вывалилась голографическая надпись «Мы скучали», а наш Горрхат выдул трубочку-свистелку.

Надо было что-то сказать, но что сказать, я не знала, поэтому просто произнесла:

– Спасибо.

Получилось тихо и сдавленно, и я бы, наверное, разревелась, если бы не голос Гроу из-за спины:

– Народ, прежде чем мы перейдем к репетициям, я хочу извиниться.

В этот неловкий момент до меня дошло, за что именно, и прежде чем Гроу успел открыть свою драконопасть и изречь что-то еще, я вцепилась в него мертвой хваткой.

– Мне плохо, – прошипела я. Натурально так прошипела, и по изменившемуся взгляду Гроу поняла, что сработало.

– Одну минуту. – С достойной прытью меня увлекли за ближайший трейлер, чтобы тут же перехватить за плечи, с тревогой вглядываясь в лицо. – Танни, что случилось? Где болит?

– Где болит у тебя?! – рявкнула я так, чтобы это услышал он и не услышали остальные. – Ты со скалы рухнул?!

Кажется, в этот момент до гения режиссерского дела дошло, что его… гм, обманули, потому что из взволнованного взгляд стал колючим и жестким.

– По-твоему, это смешно, Танни?

– По-моему, это уже не смешно. Я понимаю, что ты привык к выступлениям на публике, но делать из наших отношений шоу я не позволю!

– У нас есть отношения?

Мне захотелось оторвать себе язык и засунуть в то место, которым я думаю.

– Нет, не привыкла подбирать бывшее в употреблении не первой свежести, – хмыкнула я. – Я о тех отношениях, которые у нас были. С меня хватит и того, что ты перед всеми выставил меня идиоткой один раз.

– Я не хотел!

– Правда? – изумилась я. – А по-моему, ты очень хотел! Ты очень хотел в очередной раз сделать мне больно, и тебе это удалось.

Точно оторвать и засунуть.

Я почувствовала, как в груди закипает мини-солнышко, и это дало Гроу стратегическое преимущество, то есть возможность перехватить мои руки в свои, чтобы смягчить пламя.

– Танни. Я думал, что ты убила моего ребенка!

– А я думала, что ты женишься на Сибрилле, – прорычала я. – Кстати, я до сих пор думаю, что вы идеальная пара! Пусти!

Руки мои он не выпустил, пришлось прибегнуть к запрещенному приему и пнуть его под коленку. Экс-режиссер-бойфренд и далее по тексту, разумеется, увернулся, а потом крепче перехватил меня и прижал к себе.

Вот да, это именно то, чего мне не хватало для полного счастья! Моя зверюга внутри вильнула хвостиком и призывно заурчала, я прямо почувствовала исходящий от нее виброрежим «самец обнаружен».

– Если ты сейчас же не уберешь руки, – сообщила вышеобозначенному самцу, – я звоню Леоне и говорю, что у меня с тобой биологическая несовместимость.

– Танни, я думал, что у меня никогда не будет детей…

– Я счастлива, – сообщила я.

– Потому что после общения с отцом сам отказался от такой возможности. Ты сказала, что убила моего ребенка, – он заглянул мне в глаза, – хотя я сделал вазэктомию. Я не думал, что когда-то стану отцом, и уж тем более я не думал, что когда-то стану отцом твоего ребенка. Когда ты сказала, что сделала аборт, меня натурально порвало.

У меня натурально отвисла челюсть. Ну или ненатурально, чешуя их знает, эти челюсти.

– Ну, ты и наблище, – сказала я, когда во мне родились первые цензурные слова. – Тебе не приходило в голову, что о таком говорят перед началом отношений, а не после того, как они закончились?!

– Какая тебе разница? – Ноздри Гроу шевельнулись, делая его похожим на дракона. – Если они закончились?

Действительно, что это я?

– Никакой, – огрызнулась. – Руки убрал.

– Командовать будешь своими мальчиками, – он кивнул на вырастающие из-за трейлера тени вальцгардов, – а меня достаточно просто попросить.

– Прошли те времена, когда я тебя просто просила, – сообщила я, выразительно глядя ему в глаза. – Отпускаешь? Или звонить Леоне?

Гроу разжал руки с каким-то яростным выдохом.

– Что с тобой не так, Танни?! – прорычал он. – Все, что я делаю, все не так.

– Все так, – сказала