– Садись, – Сарр кивнул на диванчик, – что ты стоишь?

– Мне так проще думается, – призналась я.

Но все-таки села.

Я не смогу позвать драконов. Пытаться даже не стоит.

Сарр опустился рядом со мной и подпер подбородок кулаком.

– Ты так изменилась, – произнес он.

– Надеюсь, в лучшую сторону.

Откуда доносится странный скрежет, я поняла не сразу. Скрежет перешел в топот, а в следующий миг ко мне метнулась черная тень и с размаху ткнулась прямо в платье пылающим носом.

– Дири! – воскликнула я, когда колотящий хвостом виар заверещал слишком тонким для такой махины голосом.

– Вот кто никогда не повзрослеет, – фыркнул Сарр.

– Ну, ты и вымахал! – воскликнула я, обхватывая огромную морду ладонями и глядя в голубые глаза.

– Он тебя не забыл, – произнес брат. – Чуть с тоски не помер, когда тебя похитили. Отказывался есть, пить…

Я покачала головой и наклонилась к самой морде зверя. Как же так получилось, что я его даже не заметила утром?!

– Огромное ты чудо, – произнесла еле слышно и поцеловала в нос.

Губы обожгло, зато Дири радостно взвизгнул и принялся носиться по комнате, едва не сшибая все на своем пути.

– У меня ощущение, что его ты ждала больше, чем меня, – хмыкнул Сарр.

– Я ждала вас обоих. Но где он был утром? Почему не с тобой?

– Прилепился там к одному, в походе, – отмахнулся брат. – Он его кормил хорошо. Скажи лучше, что ты думаешь по поводу наместника?

От чувства легкости, посетившего меня в эти несколько коротких минут, не осталось и следа.

– А что по этому поводу думаешь ты?

– Я думаю, что нам стоит согласиться. – Сарр серьезно кивнул. – Тебе надо отдохнуть, Теа. Пусть все решает он.

Я ощутила острый укол раздражения, если не сказать ярости.

Умом я понимала, что это действительно выход, но все во мне противилось этому решению. Вдвойне горьким было то, что я шла к брату, чтобы просто отвлечься, но он сам поднял эту тему. Больше того, он добровольно готов был отдать Ильерру в руки Даармархскому.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – произнес Сарр. – Я знаю о ребенке, Теа. Витхар мне все рассказал.

Витхар?!

– Чудесно, – сказала я.

Вышло очень сухо.

– И мне безумно жаль. – Брат потянулся, чтобы взять мои руки в свои, но я сложила их на коленях. – Мне правда безумно жаль, – добавил он. – И я тоже считаю, что тебе нужна передышка. Позволь ему решить наши проблемы, а потом, когда я стану старше, я позабочусь об Ильерре так же, как наш отец.

– Наш отец такого никогда не сказал бы. – Я резко поднялась.

– Ты не знаешь, что сказал бы отец! – Сарр тоже поднялся, его глаза сверкнули. – Ты можешь делать выводы, основываясь лишь на своих предположениях, которые далеки от истины.

– Ты не помнишь отца…

– Да! Но и ты не помнишь! Ты видишь образ правителя, у которого все было хорошо. Он никогда не был в такой ситуации, Теа. Не тебе решать судьбу народа, который истекает кровью.

Мне показалось, что я ослышалась.

Показалось, что земля уходит у меня из-под ног, потому что… Потому что все, даже Бертхард, отвечали молчанием на мои слова о наместнике. Я надеялась, что Сарр скажет мне то же, что чувствую я. Вопреки всякой логике и, быть может, здравому смыслу. Но он говорил то, что я боялась озвучить себе сама.

Я. Не. В состоянии. Защитить Ильерру.

Да, может быть, это была правда. Но на минуту я хотела поверить в то, что это не так. Хотела это услышать.

Почувствовать, что я не одна.

– Доброй ночи, Сарр, – тихо сказала я.

– Ты знаешь, что так будет лучше, Теа. – В глазах брата мелькнуло что-то похожее на сожаление.

Дири метнулся было ко мне, но я вскинула руку:

– Назад.

Виар обиженно вздрогнул, словно я его ударила, и замер. Радость в глазах померкла, а я вышла из комнаты. Шла все быстрее, ускоряя шаг, мне было нечем дышать, и я надеялась лишь, что свежий воздух это исправит.

– Местари, скоро пойдет дождь, – предупредил меня хаальварн, стоявший у дверей, но я даже на него не взглянула.

Я вырвалась из каменных стен, в которых провела столько времени, пытаясь исправить то, что натворил Горрхат, пытаясь что-то изменить, вернуть в Ильерру то, что уже безвозвратно утрачено. Сарр был прав: я не знаю, как поступил бы отец. Отца больше нет, его нет и мамы тоже, да что там – Ильерры, которую я помню, тоже больше нет.

Дождь пошел раньше, чем я думала. Ледяные струи обрушились на меня прямо с неба, хлынули, подхваченные порывами сурового холодного ветра.

Теперь я уже почти бежала.

В непроглядную темень долины, которая еще не оправилась от бесконечных налетов. Туда, где едва начавшую пробиваться зелень сорвали холода. Я бежала так, что не заметила в размытой дождями земле камень. Споткнулась и полетела в грязь, едва успев выставить руки. Ветер наотмашь хлестнул по лицу мокрыми волосами, и я судорожно вздохнула.

Осознав, где именно я сижу.

Это место – то самое, которое я старательно обходила стороной, когда шла с корзинами для сбора грибов, орехов и ягод. Даже когда возвращалась с наполненными, выбирала дорогу длиннее, несмотря на усталость. Это было место, где я потеряла все, спасая Витхару жизнь.

– Вы, – прошипела, вглядываясь в далекую, распростертую за долиной пустошь. – Вы… отняли у меня все! Будьте вы прокляты!

Последнее я выдохнула, швырнув мокрой ледяной грязью туда, где, как мне казалось, находились драконы. Впрочем, они могли находиться где угодно. Сейчас сама мысль о том, чтобы их позвать, казалась смешной, как и тщетные попытки запечатанной таэрран иртханессы что-то спасти.

Возродить страну такой, какой я ее помнила.

Бессильная ярость бушевала внутри так же, как вокруг меня набирающее силу ненастье. Не вполне отдавая себе отчет в том, что делаю, сомкнула ладони на таэрран, чувствуя, как она начинает раскаляться под ними. Таэрран нельзя закрывать – это печать, которую ты должна показывать всем, печать наказания и унижения, поэтому любая попытка ее скрыть приводит к тому, что она загорится.

Ладони уже начинало жечь, шею тоже, и я с криком отдернула руки.

«Ваши родители мертвы. Они оба мертвы, местари! – прижимая руки к щекам, бормотала служанка, лицо которой было залито слезами. – Небо, храни нас всех, Небо…»

С пути ее оттолкнул один из хаальварнов, а следом вошел Горрхат.

– Пошли вон, – скомандовал он, и служанку уволокли.

А Горрхат шагнул ко мне.

– Не приближайся, – сказала я, глядя ему в глаза.

Глядя сверху вниз, и он действительно словно оступился, замер на миг.

– У тебя нет выбора, Теарин. Теперь, когда твои родители мертвы… ты станешь моей женой.

«Выбор есть всегда», – так я ему тогда ответила.

Я не отдам Ильерру.

Эта мысль пробилась сквозь все остальные, как искра пламени вспыхивает в ночи.

Не позволю никому сделать ее подобием Даармарха! Никому!

Эта мысль вытолкнула меня из грязи. Подбросила ввысь.

На этот раз я уже не бежала, я шла. Расправив плечи, подставляя их колючему холоду, позволяя ветру вгрызаться в кожу, в одежду, в волосы, хлестать меня по щекам.

– Я отдала все, – шептала я, глядя в надвигающуюся на