— Вы бы мне поверили? Я мерзавец и тварь.
Нет, чуть не сказал Патрик, это я мерзавец и тварь. "Кельвин вовсе не вдохновился примером Луиса. Он решил предать только тогда, когда я убил его друга, опасаясь, что тот растреплет о нашем визите". Правда жгла огнем изнутри, но Патрик приложил все усилия, чтобы о ней промолчать. Последнее, что он мог сейчас сделать — опозориться перед немногими остававшимися союзниками.
Еще один столб дыма вырвался из горящего особняка, устремившись в небо. Аматрис вздохнул, сорвал с себя рубашку, оставшись в одной только походной куртке, и принялся разрывать ее на лоскуты, чтобы сделать бинты. Боб, раненный куда меньше, чем Патрик, торопливо его помогал. Из особняка не слышалось криков, не пытался никто выйти — оставшиеся в живых гвардейцы бежали через задние двери или погибли. Патрик не был уверен, что их судьба представляет для него хоть какой-нибудь интерес. "Не полезут под руку — и хорошо. Думаю мы доказали, расправившись с мертвецами, что с нами лучше не связываться".
Когда Аматрис принялся перевязывать Патрику раны, Боб спросил:
— Так куда мы теперь?
— Сейчас подлатаем меня и отправимся в погоню за лордом Фаннером.
— Дудки, граф Телфрин, — Аматрис посмотрел на него со строгостью заправского полевого медика. — Я истощен до предела. Не знаю, когда вновь смогу колдовать — расправившись с теми тремя мертвецами, я сделал последнее, на что был способен. Это окончательно излечило мое тело, но не восполнило энергетический запас. Мастер Кренхилл, насколько понимаю, тоже не способен даже выстрелить из лучевого ружья... из силового посоха, как вы их называете. Да и вы сами сейчас не боец. Раны я перевяжу, но силы к вам вернутся не скоро. Кровопотеря, и еще надо посмотреть, чтобы не было заражения...
Патрик попробовал отмахнуться.
— Мы должны идти за Джулианной. Немедленно.
— Скажите, — вкрадчиво поинтересовался Аматрис, — тот чародей из Башни, с которым я расправился... Мартин Бейливер, так его, кажется, звали... Он сказал правду или все же соврал? Принцесса Джулианна томилась здесь в неволе или наслаждалась сиим живописным имением по собственному почину? Она ушла вместе с Эдвином, потому что тот похитил ее... или потому что желала того сама?
Патрик заметил, что Боб тоже очень внимательно на него смотрит. Захотелось соврать, но с другой стороны, сколько еще можно врать? "Ничего не поделаешь, дядюшка Кледвин и впрямь бывает весьма убедительным. Он смог доказать Джулианне, что способен принести пользу Гвенхейду, и она согласилась. Разве можно ее за то упрекнуть? Она хорошая девочка и в самом деле желает спасать, не разрушать. В отличие от меня".
— Джулианна на стороне Кледвина, — наконец сказал Патрик.
— Вот. И что же, желаете все равно ее догнать? Взять в плен? Сделать заложницей, марионеткой в своих планах? Как некрасиво, граф Телфрин. Я полагал, вы герой совершенно другого плана, — Аматрис прицокнул языком и покачал головой. — Не печальтесь. Мы еще натянем нос и Башне, и Алгерну, и Кледвину Волфалеру. Придумаем как. А сейчас нужно уносить ноги. Вы ранены, я устал, Боб устал и ранен... Кстати, сейчас перевяжу и его, и тогда отправляемся в путь. Нет смысла продолжать провалившуюся затею, следует подумать над чем-то другим. Вернемся к вашим друзьям, госпоже Доннер и госпоже Ландони, а там разберемся. Сейчас лучше уходить побыстрее. Здесь остались одни мертвецы, но кто знает, какие еще гости вскоре нагрянут. На выходе придется преодолеть магическую сигнализацию, но не волнуйтесь — нам она вреда не причинит, а те, кого она могла бы предупредить, и без того мертвы.
Принц Пламени поднялся, протянул Патрику руку — и тот ее принял, тоже вставая на ноги. Дом, из которого когда-то начались его странствия, горел, объятый пожаром, запах гари забивался в ноздри. Поход, начатый с такими большими надеждами, закончился крахом. Кельвин бежал, Джулианна выбрала сторону Кледвина, все усилия оказались затраченными впустую. "Но мы все-таки живы. Если этот путь оказался неправильным, может другой, правильный, тоже найдется?"
Все не может закончиться настолько бесславно.
Патрик в это не верил.
Глава 18
Ближе к концу ночи мятеж наконец удалось подавить. Солдаты и офицеры, поднявшие оружие против Кледвина Волфалера, оказались деморализованы зрелищем его превращения в дракона и вскоре сдались. Лишь одна рота, оказавшаяся особенно упрямой, заперлась в самом дальнем из казарменных зданий и продолжала отстреливаться — но когда над Фортинхиллом занялся ранний летний рассвет, вывесила белый флаг и она. Олфорд приказал взять под стражу полковников и капитанов, виновных в организации мятежа, но не трогать солдат. Рискованное решение, но других выходов не оставалось — если казнить всех, кто участвовал в замятне, в городе попросту не найдется ни достаточного количества виселиц, ни достаточного количества палачей, а патроны на расстрел жалко тратить, с усмешкой сказал генерал. Кледвин одобрил его решение.
Всего в ходе сражения обе стороны потеряли несколько сотен человек убитыми, еще примерно столько же бойцов оказались раненными и были по приказу Олфорда отправлены в лазарет, независимо от того, за или против короля они выступали ночью. "Таким манером, — хмуро сказал Олфорд, — мы потеряем половину армии прежде, чем встретимся с имперцами лицом к лицу". "Я с ними уже встретился, — откликнулся Кледвин. — Не забывайте". Генерал смутился и сообщил, что приносит его величеству свои извинения.
— Пустое, — отмахнулся король. — К тому же встреча состоялась не во плоти.
Случившиеся беспорядки затронули лишь центральную часть города. Жители мещанских и купеческих кварталов, впрочем, успели заметить, что возле ратуши кипит бой, и бросились, собирая вещи, заспанные, переполошенные, ко всем трем городским воротам, оказавшимся по ночному времени закрытыми. Некоторые горожане остались ждать возле ворот до утра, другие попытались перелезть стену, некоторые из них даже успешно; третьи искали укрытия в подвалах своих домов или в церквях. Когда рассвело, королевские глашатаи успокоили народ, уведомив, что бунт подавлен и больше никакая опасность не угрожает добрым жителям Фортинхилла. Люди выдохнули с облегчением. Ближе к обеду открылись лавки, мастеровые отправились на работу, ожил рынок.
Когда с восстанием было покончено и стало ясно, что Олфорд сумел добиться послушания от солдат, Кледвин заперся в своих покоях, приказав никому, под страхом смерти, его не беспокоить. Элиас шепнул Делвину, что его величеству, очевидно, следует выспаться и отдохнуть после перенесенных им тягот. Долго отдыхать королю, правда, не выдалось. Едва колокола отзвонили третий час пополудни, стало известно, что к городу подошли войска — шесть полков, двигавшихся от Ричмонда и до того запаздывавших. Запыленные, усталые после предпринятого ими похода, несколько раз за прошедшие дни обстрелянные в
