Иногда он скучает по алкоголю.
Достаточно долгий перелет. Как всегда, затяжной и утомительный. Первый класс делает его более приемлемым, но не меняет сути. Он чувствует упадок сил. Как они пересыхают в нем. В тюрьма он был здоровее. Как люди могут так жить? Рентон: никогда не съебывает с самолетов.
Мелани сидит рядом с ним, нехарактерно резкая. Это волнует Джима Фрэнсиса, так как он восхищается и черпает силы от природного спокойствия и безмятежности его жены. Пока он смотрит фильм, он чувствует, как ее глаза перебегают с Киндела на него.
— О чем ты думаешь, Джим?
— О детях, — поворачивается к ней Джим. — Не могу дождаться, когда увижу их. Мне не нравится так долго находиться без них, даже несколько дней. Я хочу видеть каждую секунду их взросления.
— Мне страшно забирать их домой от матери, зная, что он все еще преследует нас.
— Он, должно быть, уже успокоился, — отвечает спокойно Джим, пока призрак фиолетового лица Гарри, висящего на шланге с высунутым языком мелькает у него в мыслях. — Несмотря на это, у нас все еще есть запись. Он будет вести себя хорошо, увидит свои ошибки, полечится. Я думал, он говорил, что ходит на встречи анонимных алкоголиков.
— Я не уверена.
— Эй! Ты — либерал, должна видеть лучшее в людях, — смеется он. — Не позволяй жалкому, слабому гневу подорвать твои убеждения!
Мелани не в настроении, чтобы ее дразнили:
— Нет, Джим, он одержим! Психически болен, — ее глаза расширяются. — Мы могли бы переехать в Лос-Анджелес. Наверное, даже в Нью-Йорк. Майами. Там отличная арт-обстановка...
— Нет, он не заставит нас бежать, — холодно говорит Джим Фрэнсис голосом, который беспокоит их обоих, будто он из прошлого, о котором они оба отлично знают. Он быстро сменяется на мягкий трансатлантический, споря, — мы не сделали ничего плохого, я не сделал ничего плохого. Санта-Барбара — твой дом. Мой дом.
Определенно, эта поездка в Шотландию вышла насыщенной. Рентон пытался быть, блять, умником, и купить «Главы Лита». Ну, он получил их и за какую цену! Будь осторожнее в своих желаниях, мальчишка Рентс! Джим торжествующе расслабляется, погружаясь в сонливость, выбрав фильм Чака Понса о войне в Персидском заливе. «Они выполняли свой долг», который рекомендовал Спад.
Понс играет солдата военно-морского флота, который бежал из иракской тюрьмы и наткнулся на лагерь в пустыне, где гуманитарные работники находятся в заложниках. Проникнув в лагерь он узнает, что неуловимое оружие массового уничтожения находится там. Он влюбляется в одного из гуманитарных работников, которую сыграла Шармейн Гаррити. Потом — мощная экшн-сцена, где актер свисает с крыла самолета, что доказывает, что Чак не боялся высоты. Но в настоящей жизни важно иметь зеленый хромакей, страховку и каскадеров. Джим уснул сразу после самой запоминающейся фразы Чака, где он говорит иракскому генералу:
— Скажи своему боссу, мистеру Саддаму Хусейну, что этот американец не любит песок в индейке, и он настроен доставить этих хороших людей домой ко Дню Благодарения!
В аэропорту они возвращают свой минивэн с парковки долгого ожидания, и Джим садится за руль, настроившись на двухчасовую поездку до Санта-Барбары, чтобы забрать дочерей и Сюзи, французского бульдога, из дома матери Мелани. На обратном пути Мелани за рулем, а Джим — на переднем пассажирском сиденье. Грейс в восторге, что они вместе, как как и малышка Ева, но она с укором смотрит на Джима:
— Мне не нравится, когда ты уезжаешь, папочка. Это меня злит.
Джим Фрэнсис смотрит на свою дочь:
— Эй, сопливый носик! Когда что-то тебя злит, что нужно делать? — Ева мотает головой. — Сделать глубокий вдох и сосчитать до десяти. Ты можешь это сделать?
Ребенок кивает, закрывает глаза и агрессивно наполняет свои легкие воздухом. Мелани и Джим обмениваются улыбками — минивэн покидает шоссе 101.
Этой ночью, после того, как они уложили детей в кровати, и усталость уже начала наползать на них, Мелани сидит с мужем на диване и, сжимая его руку, заявляет:
— Я так горжусь тобой. Ты так много сделал. Это не деньги, хотя они и открывают многие двери для нас. Мы можем поехать куда угодно.
— Мне нравится тут, — говорит Джим. — Санта-Барбара — отличный город. Детям нравится тут. Им нравится видеться с твоими родителями. У Грейс все отлично в школе, Ева скоро пойдет. Не волнуйся о Гарри, он одумается. И у нас есть запись.
Гарри прекрасно справлялся со слежкой. Он в одинаковой степени взволнован и встревожен тем, что семья Фрэнсисов вернулась. Он не рискует возвращаться к их дому, но дожидается, пока Мелани заберет старшую дочку из школы, а не бабушка ребенка, которая делала это раньше. Гарри едет за ними, узнает, что Джим тоже вернулся. Он рискует взглянуть в зеркало заднего вида, когда проезжает мимо, и видит его, спокойного, как смерть, наблюдающего за срущим щенком на газоне у дома. Повернув на узкую дорогу, которая ведет вверх сквозь квартал, где находится дом Фрэнсисов, Гарри останавливается. Прыгнув через забор в лесистую ограду, что идет к заднему двору его цели, он осматривается; кожаная сумка с штурмовой винтовкой висит через спину. Сверху он все еще слышит гул машин на автостраде. Держит дистанцию за маленьким дубом, окутывающим его густой листвой, и находит идеальную позицию.
Доставая и собирая винтовку, Гарри присоединяет прицел. Его сердце стучит от изумления, когда он видит, что его добыча выходит на задний двор! Гарри прицеливается в Джима Фрэнсиса, который нагибается, чтобы поднять дочь — младшую, более требовательную. К его шоку и холодному отвращению, он понимает, что сдвигает прицел ниже Фрэнсиса, на круглолицую головку его младшей дочери. Этот выстрел больше всего ранил бы Фрэнсиса, и ее, Мелани. Желание нажать на курок дурманит голову, и он понимает, что винтовка дрожит. Он сосредотачивается, собирает всю волю и убирает палец с курка.
Нет нет нет...
Только не дети. И не Фрэнсис, по крайней мере, пока Мелани не узнáет, кто он. Пока он не признáется ей в убийстве тех
