— Боюсь подумать — чем тебя Вилма разозлила? — продолжал забавляться Дин. — Вроде хорошая она всегда была девочка, милая, покладистая.
Ага, дорогой, оно и видно, что была она с тобой покладистая, а уж какая милая!
— Или, послушай, боюсь предположить, но неужто ты ревнуешь, а? — он улыбнулся, как довольный кот. — Поэтому такая злая?
Ага, сейчас. Ревную. Размечтался.
Я постаралась придать взгляду наиболее зверское выражение, посмотрела на Дина и медленно, четко покачала головой.
— Понял, — он кивнул. — Ты точно злая. Могла бы от доброго сердца соврать, а мне было бы так приятно, — он вздохнул и горестно поник головой, но… я не поверила.
Придуривается, ясно же.
Я набрала на тряпку песка и принялась яростно тереть бок следующей кастрюли с длинной ручкой. Да что за засада? Как же надоело! Когда вернусь домой — буду с особым любовным трепетом относиться к кухонным губкам и порошкам для чистки. Отсутствие этих простых вещей может начисто отравить жизнь! Как только представишь, что придется годами надраивать песком медные кастрюли — ужас, ужас…
Дин минут пять задумчиво наблюдал за моими руками, после чего поинтересовался:
— Тебе помочь чем?
Я спокойно пожала плечами и показала на кучу нечищеной посуды. Он кивнул.
— Ага, но давай я лучше тебе ножи наточу? Наверняка все тупые.
Я с готовностью закивала. Да, кухонные ножи, которые я нашла тут в запертом ящике, оказались тщательно завернутыми в промасленные тряпки, но действительно тупыми, я с трудом справилась с овощами для супа.
Дин вытащил из-за голенища сапога плоский точильный камень — ишь ты, какой запасливый. Устроился поудобнее на низкой скамейке и принялся за дело.
В кухню сунулась Вилма, открыла было рот, явно желая что-то сказать, но передумала и убежала. Я вздохнула с облечением — чем смотреть тут на ее ужимки, лучше буду справляться самостоятельно. Наверное, дело было в том, то Вилма однозначно считала свое положение выше моего, и поэтому не сомневалась, то моя обязанность — ей подчиняться. Но мне это было совершенно не очевидно. Кто она в замке — понятия не имею, мне этого никто не сказал, она вроде бы ничем не выделялась среди нас. Может быть, ее вообще временно наняли в деревне — Ола говорила, что в замке перед свадьбой не хватает работниц, и экономка собирается нанимать временных. То есть, она не в рабстве, как я — или как там еще следует называть мое положение. Возможно, ее семья имеет какой-то вес в деревне, а она просто отправилась заработать себе "на булавки" — хотя, это я уже фантазирую, конечно. И совершенно точно она замужем, а я нет — тут это здорово влияет на отношение окружающих. То есть, на ее взгляд, у нее есть основания задирать нос. А на мой… Не дождутся.
А вот что касается Дина… он пусть бы посидел со мной подольше, даже если ему и в голову не придет чистить со мной кастрюли. С ним не одиноко. Он тут единственный не такой чужой мне, как все прочие — так стало казаться. И с ним единственным я знакома лучше всех, во всяком случае, он в курсе, что я пока ни на кого не кидалась и меня не требовалось запирать в чулане. И еще я с ним целовалась… так, несерьзно, в шутку. Точнее, в благодарность. Он сам так захотел, не ждал же он, в самом деле, то я стану с ними целоваться всерьез? На его прямое предложение руки и сердца — а впрочем, не знаю, какой комплект мне на самом деле предлагался, — я ответила решительным отказом. Это не обсуждается. Но…
Мне просто приятно находиться с ним рядом. Спокойно. Чувствую себя защищенной, уж не знаю, от кого и от чего, но чувствую. Хотя он… я пока даже толком не поняла, кто он.
Кстати, вдруг пришло в голову — на Вилме нет бус, никаких. На ней единственной. Женский платок, длинные серьги в ушах, на обеих руках по нескольку браслетов, но нет бус — она вдова? И вновь собирается замуж? Да, это объяснение.
Дин смотрел на меня. Наблюдал, а я не сразу заметила. Взгляд такой внимательный, изучающий. И — теплый. Подумала — он не уйдет. Ему тоже хорошо со мной. А вот это, в общем и целом — плохо. Разумом я это понимала, но как тяжело слушать только разум.
Пользуясь тем, то его внимание сейчас мое, я тронула рукой свои бусы и показала на вход, и изобразила изобретенный мной же вопросительный жест пальцами — некоторые, из тех, с кем я чаще всего общалась, его стали понимать. Тут же спохватилась, что Дин на этот раз не поймет — Вилма, о которой был вопрос, мелькала тут уже давно, сложно уловить связь. Но, удивительное дело, он понял, правда немного не так.
— Спрашиваешь, как давно Вилма вдова? Уже больше двух лет. В шестнадцать ее выдали замуж, к семнадцати она уже овдовела. Муж упал в прорубь, застудился и не выжил. Ты об этом спросила?
Я благодарно кивнула. Имелось в виду, что означает отсутствие ожерелья, ответ Дина объяснил это и даже чуть больше. Значит, вдовы действительно не носят бус, Вилма, бедняжка, и года не побыла замужем, сейчас ей около двадцати, младше меня она примерно на год. И ее мужа почему-то не смогли вылечить — денег на лечебную магию пожалели, или и правда был такой тяжелый случай? И вообще, так ли на самом деле хороша здешняя лечебная магия, которой так восхищался дедушка ленны Даны?
— Родня о ней заботится, жениха подыскала, — Дин улыбнулся. — Хороший человек, степенный, богатый. Правда, не слишком молодой уже.
Ну вот, еще одну девчонку отдают за взрослого дядку. То есть, вдова — человек не больно свободный, родня может вынудить замуж выйти. А вот Нилла — у той все по-другому, кажется вольной пташкой, и насчет ухажера своего, того, то бусы прислал — вроде сама решает, выходить за него или не выходить. Что ж, видно, у всех все по-разному, как сложится.
Заодно вспомнились бусы Ниллы в шкатулке у ленны Даны — еще одна головоломка. Я об этом не думала, как-то не до того было. А и впрямь, то бы это могло
