– Ах, они с-с-суки волосатые! Откуда спознали? – зашипел Витя Комар.
А Алекс засмеялся про себя. Не вуйчиками, а вейчиками в его детстве называли игрушечных толстых гномиков со смешными рожицами и писюном. И у них, действительно, были торчащие в стороны длинные волосы. Он представил, как они закатываются в город, и от этого его пробирал смех.
– Вот с-суки! Откуда узнали? И это, кто их спалил? – тяжело произнес Витя.
– Миша Постовой. Сегодня его смена. Сижу, говорит, возле розетки* (заправка для электромобилей) на трассе в сторону Афона. Подъезжает мобила и из неё выходит Каспер Вуйчик. В сортир сходил и дальше поехали. Постовой сказал, что в мобиле был ещё один или два человека, непонятно точно. У него зрение плохое, а в госпиталь не хочет ложиться, мудила толстый.
– А Постовой откуда Вуйчиков знает?
– Так он сюда из Ганзы приехал, как не знать? Но давненько приехал, пацаном ещё. А сейчас вон какую ряху отъел, килограмм сто двадцать весит, не меньше. И Каспер его не узнал короче. Постовой сразу мне на коннект, я пулей лечу на южный въезд, а там нигде мобиля ихнего нет. Он свернул где-то на въезде, догадываешься куда, браток?
– С-с-сука, – по всей видимости, легко догадался Комар.
– Да, да! В «Слепой Пью», куда ещё, – явно иронизировал Валера.
– Уж сто раз пожалел, что продал им «Туман», блять! Это же надо было, переименовать «Туман» в какого-то «Пью», хер его за ногу! «Слепой Пью» – это же надо так мой любимый бар назвать. Аттал же меня сто раз предупреждал, что добром дело не окончится. И, кстати, Каспер именно тогда он у меня ручку спер, тварь такая, когда «Туман» у меня покупал! – психовал Витя. – Я же ему, суке, в лицо сказал…
– Да, сто раз ты уже это рассказывал, – перебил его Валера. – Короче, я подъехал к «Туману», вышел из мобиля за несколько домов, к заднему входу прокрался, а там свежие следы прямо в подсобку.
– Я тоже там мобилку ставил, – с ненавистью отозвался Комар.
– Вот я тебя и набрал, чтобы увидеться и рассказать, – закончил Валера.
– Вуйчики, суки! Ненавижу их, особенно эту тварь Каспера. Фуфел тряпочный! Если бы не Симон, давно бы порезал эту прилизанную свинью на куски.
– Да нормальные они парни, браток, – остановил его Валера.
– Да хера там лысого, нормальные они! – явно не торопился соглашаться Витя.
– Ты их чё знаешь-то? А я лет пятнадцать уже! Я ещё помню времена, когда мы были молодыми, – с ностальгией произнес Валера и добавил. – А у Симона ещё были волосы. Мы тогда неплохо жили, Витя. Дружно, без ссор. Где мы свернули мимо? Почему все пошло не так?
– Потому что ты древний динозавр, Валера! – вдруг раздался насмешливый голос Алисы, и её каблучки застучали по мраморному полу. – Привет, дядь Вить! Что вы тут делаете, я думала, что вы уехали? Где Шурик?
– Какой ещё Шурик? – Удивленно ответил Комар.
И тут Алекс понял, что пора и ему появиться из-за кулис кухни.
– Э-м-м. Я здесь, – смущенно вышел из арки Шурик. Ему было очень стыдно, и поэтому его щеки залил багряный румянец. В нескольких метрах от него недоверчиво застыл незнакомый сухой пожилой мужчина среднего роста, который, обернувшись и прищурившись, неприязненно посмотрел ему в глаза. Чуть подальше оперся на огромные напольные часы его собеседник – более молодой, уже знакомый, но тоже не менее недружелюбный субъект. Это был тот самый Берет, мимо которого они проходили, когда его сюда впервые привел Ринат Мансурович. Он засунул руки в карманы и всем своим видом явно выражал недовольство, как ситуацией, так и конкретно Алексом. Посреди большой комнаты, с какими-то документами в руке и с улыбкой на лице, обратила взор на Алекса Алиса.
– А ты что ещё за хрен с горы? – вдруг выпалил тот, что стоял ближе. Судя по голосу, это был Витя Комар. – Ты откуда нарисовался такой нарядный, а, фраер?
– Это мой друг, дядь Вить, – сходу вступилась за него Алиса. – Он доктор. Нейролог. Приехал папу посмотреть, – сразу нашлась она.
– Здравствуйте, я Александр Церебраун. Я действительно доктор. Простите, я не хотел вас подслушивать. Просто вы так быстро начали диалог, что мне было неловко вмешиваться…
– А подслушивать ловко? – перебил Комар, подойдя поближе, и ткнув указательным пальцем и мизинцем в грудь.
– Простите. Я не думал даже слушать ваш разговор, просто…
– Да нихера не просто, малый, – вытащил Комар из-за спины пистолет и с угрозой наклонил голову.
– Дядя Витя! Дядь Вить! Убери, пока в ногу себе не попал, – раздраженно прикрикнула Алиса. – Человек приехал посмотреть папу, а ты вытащил ствол и начал махать. Он же доктор. И вообще, видишь ведь, покраснел он, извинился. Что ты налетел-то, ей богу? Что за секретные разговоры тут у вас?
– Да никаких секретов, – неуверенно обернулся на неё Комар. – Так, стоим, разговариваем.
– А что обсуждаете-то, поделись?
– Да ни про что, – замялся Витя и с надеждой обернулся в сторону Валеры.
– И долго они тут ни про что разговаривают? – перевела взгляд на Шурика Алиса.
– Да нет, не очень… – промямлил он. Валера и Витя недобро повернули голову в его сторону, причем Комар до сих пор не убрал пистолет из руки. И вдруг Алексу пришла в голову спасительная мысль, – он решил воспользоваться ситуацией, чтобы выручить мужиков, явно не желающих делиться своими секретами. – Алиса, джентльмены обсуждали здоровье вашего отца. И я услышал пару любопытных фактов от вас, Виталий, – показал пальцем Шурик на стоящего перед ним Витю Комара. – Вы сказали, что иногда он открывает глаза и смотрит. Скажите, он делает это разумно? Сознательно?
– Как те сказать? – не сразу нашелся Комар, обескураженный внезапной переменой темы, тем, что внезапно ему приходится отвечать на вопросы чужака и особенно тем, что его назвали Виталий, хотя он Виктор. – Нормально. Смотрит, как будто хочет что-то сказать, губами шевелит, мычит, но непонятно ничего.
– Просто… – Шурик посмотрел на Алису. – Можно мне рассказать про инсульт Аттала Ивановича?
– Да, – кивнула она неуверенно головой. И тогда Шурик, переводя взгляд с Алисы на Комара, а с Вити на Валеру, торопливо начал необычную лекцию:
– Судя по тому, что вы рассказали, у него инсульт в левой половине головного мозга. Вы упомянули, как у него отнялась правая сторона, верно? Вот. Это значит, что нарушена деятельность противоположного – левого полушария. У нас правое полушарие отвечает за работу левой части тела и наоборот. Это же подтверждает и тот факт, что он потерял речь. Зона Брока, отвечающая за речевые функции, находится в левой части мозга. Она у него тоже пострадала, поэтому он говорить физически не может, у него нейроны погибли. Нужно ждать, пока не появятся новые нейронные связи, отвечающие за речь.
Алекс всплеснул руками и недоумённо продолжил.
– Здесь для меня все понятно, но дальше начинаются несостыковки. Вы говорите, что к нему приехал профессор Гавриловский, небольшого роста такой, седой, верно?
– Ага, – кивнул ничего не понимающий Комар. – В очках.
– Он сделал укол в область возле пупка…
– Ага, в живот, я тоже удивился. В вену же нужно! Врач называется!
– Нет, все правильно. При инсульте, в первые несколько часов, жизненно важно ввести специальный белок в переднюю брюшную стенку, оттуда препарат очень быстро всасывается. Этот белок, как бы вам объяснить, он важен для работы иммунной системы и, кроме того, помогает остановить воспалительные процессы в мозге, которые начинаются без притока кислорода к клеткам. Что и происходит при инсульте. В общем, тут всё понятно.
– Да что понятно? – продолжал возмущаться Комар. – Мы когда в мобиле ехали, он ему несколько раз нос закапывал. Я ему говорю, что у Аттала нет соплей, что ты ему насморк лечишь, лекарь!
– Это тоже правильно, – возразил Алекс. – Скорей всего, это тоже биорегулятор, который помогает остановить поражение тканей. Вообще, к действиям Гавриловского никаких претензий в самом начале нет, он всё делал правильно. Но дальше начинаются странности.
