Он пошёл по вагону, поражённый, переставляя ноги словно неуклюжая кукла. Прошёл мимо бабульки, застывшей в каком-то своём скорбном мире. Бабушка, да не смотри же ты так, очнись! Вдруг увидел, что парень с ридером встрепенулся, стрельнул глазами по сторонам (не заметив Олега, конечно же) и неожиданно подорвался к выходу, на ходу запихивая ридер в сумку. Парень этот тоже был в капюшоне, он носил очки в тяжёлой оправе, глаза его прятались в тени, но Олег ясно разглядел их, когда тот на секунду вскинул голову, и его ужаснуло их выражение. Угольно- чёрные замыслы. Раньше он решил, что парню лет двадцать по какому-то общему впечатлению, но видел тогда только малую часть склонённого в тени капюшона лица. Сейчас Олегу показалось, что парень-то постарше- может быть, его ровесник, а-то и ещё старше. Но его взгляд! Взгляд, заставивший Олега инстинктивно ощетиниться. Осознание пронзило его яростным огнём почти физической боли.

      Но парень уже был на платформе, а Олег увяз в вагоне, как в страшной трясине. Он по-настоящему, смертельно, до полуобморока испугался, что не успеет, что оставит Ольгу наедине с этим. Ноги Олега подкашивались, действительно как в дурном кошмаре. Выход казался далёким и недостижимым берегом для безнадёжно тонущего человека.

      Но он не мог позволить себе сломаться сейчас. Обойдётся, всё обойдётся, шептал он себе, всё же пробираясь к выходу. И Олег плыл к этому исчезающему туманному берегу, борясь с волнами, отдавая все силы. Казалось, выход совсем не приближается; реальность становилась не такой уж отчётливой.

      Но он успел, он успел, не мог не успеть. Олег обрёл некую уверенность, что может управлять этим кошмаром. Мог ведь и уехать... и что бы тогда?

      Но теперь мир вновь обрёл подобие целостности. Олег стоял на безымянной платформе, обозначенной  лишь ни о чём не говорящими цифрами какого-то там километра. И поезд за его спиной, издав длинный тоскливый гудок, укатил прочь. При всей непохожести этот звук всегда навевал ему что-то об улетающих журавлиных стаях- та же осенняя тоска. Олег глубоко вдохнул свежий, морозный уже воздух, который, впрочем, всё ещё не пробирал его холодом. Как странно. Он впервые за всё время был где-то ещё, а не на станции, не в очередном вагоне. С высокой платформы открывался вид на пустое поле, не пахотное, не сенокосное, с пожухлой, посеревшей и прибитой к земле травой. За полем начинались тёмные леса, тени в них тревожно густели в тускнеющем вечернем свете. Именно туда вела от платформы, пересекающая всё поле обычная грунтовая дорога. И по ней шла, уже довольно далеко, Ольга, лёгкой походкой, с рюкзачком за спиной. В сторону тёмного леса. Олег ещё хорошо различал её красную курточку, но она уже выцветала в его глазах, сливаясь с серыми тенями. А вот парня нигде не было видно. Притом, что в чистом поле невозможно было спрятаться. Олег оглянулся назад, на пустые пути, но и там, за рядами рельсов- те же поля и леса.

      Она уходит.

      Олег встряхнул головой и направился к одному из двух спусков с платформы. И, подойдя к лестнице, увидел его. Лютый мороз сковал Олега, не снаружи, но в самом сердце. Незнакомец сидел на корточках, притаившись под лестницей и курил. Лицо его было скрыто капюшоном, но его поза, движение руки с сигаретой, напряжённый поворот головы- от всего веяло явной угрозой. И Олег знал, куда направлен тёмный хищный взгляд.

      Это ты! Это ты- тот ублюдок!

      -Эй!- крикнул он сверху. Его голос сорвался. Парень выдохнул долгую порцию дыма, стряхнул уголёк, раздавив пальцами окурок и положил его в карман. Олегу стало до одури страшно. Все недавние, терзавшие его ужасы представлялись теперь наивными и несерьёзными. Вот они, неведомые безымянные твари- воплотились здесь и сейчас в одном, самом обычном внешне человеке.

      -Посмотри на меня, гад!- заорал Олег, почти впадая в панику. Это всё была правда вокруг него. Беспощадная, кошмарная правда, а он сам был вне её. В стороне, в бессилии, даже не чувствуя пронзительного внешнего холода. Он ничего не сможет исправить! Разве всё это не случилось уже давным- давно?

      И тем не менее, это происходило на его глазах. Что же ты сидишь там? Ей жить да жить, ей замуж выходить, ей детей рожать, она ведь росла все эти годы среди людей, жила, а ты тут сидишь... Внезапная ярость вспыхнула в голове Олега, и он бросился вниз по лестнице. Но в этот момент далёкая фигурка в красной курточке пересекла поле и скрылась среди деревьев, и, как по команде, сорвался с места и кошмарный незнакомец.

      Олег чуть- чуть не успел. На секунду он ошеломлённо замер, растерялся, но побежал следом. Господи, только бы не ещё один какой- нибудь невидимый купол!

      Парень в капюшоне был похож сейчас на матёрого охотничьего пса, взявшего верный след. Сильно и энергично он нёсся по дороге- расчитанные движения, мощная поступь хорошего бегуна. Олег никак не мог за ним угнаться. Очень скоро у него закололо в боку, вернулась мучительная, разрывающая лёгкие одышка. Сандалии оказались чертовски неудобными при беге. Чёрные пятна расплывались в глазах. Не было купола, и ничто не могло удержать его, кроме собственной физической формы. Но сильнее боли в боку и груди Олега жёг огонь гнева, и он продолжал бежать, чувствуя, что напряжённые мышцы, работающие на самом пределе готовы вот- вот взорваться судорогами, и безотчётно молил Бога, чтобы не произошло непоправимого.

      Злость и страх. В данном случае страх тоже был его оружием. Олег хрипел, обливался потом (сон или нет, но боль не вызывала сомнений) и ему отчаянно хотелось крикнуть что-то в удаляющуюся спину, попытаться задержать голосом, даже зная, что это бесполезно, да и не было никаких сил.

      Твою мать, не уйдёшь!.. Но парень в капюшоне постепенно отрывался от него и вот он уже скрылся среди деревьев.

      Курильщик хренов! Тупой и жирный!- обругал себя Олег в ужасе. Невероятным образом, с безумно скачущим в груди сердцем, он смог ускорить бег и ворвался в тёмную чащу немногим позже того, кого преследовал. Дорога здесь, усыпанная прелой листвой делала резкий поворот, уводя вглубь леса, и Олег, несмотря на то, что деревья в большинстве своём оголились, давая больше простора, никого не увидел на том отрезке, что был ему открыт. Лёгкие невыносимо пылали, но он не останавливался, при этом всё больше отчаиваясь. Дорога была пуста. За поворотом- прямой участок в тени нависающих ветвей. Небо над головой было холодным и чистым, солнце ещё не скрылось за горизонтом, но скудные лучи его едва проникали сквозь серый частокол стволов и сплетение ветвей.