Раздалось несколько выстрелов, а затем дошел черед и до сабель. Несмотря на неожиданное нападение, османы яростно защищались. Отчаянными усилиями им удалось зарубить и скинуть в воду нескольких нападавших, но на их место тут же вставали новые. А после того как к другому борту подошел ещё один струг и вся палуба сразу е превратилась в арену схватки. Звуки ударов, звон клинков, выстрелы из пистолетов следовали один за другим. Панин, в очередной раз пожалев, что не прихватил с собой лук и стрелы, вместе со всеми поднялся на вражеский корабль. Первого кинувшегося на него турка он застрелил из пистолета, второго наискось рубанул саблей, и едва успел увернуться от топора третьего. Оступившись, Федор едва не растянулся на скользкой от крови убитых палубе, и почти наверняка бы погиб, но сражавшийся рядом с ним Мишка спас его, пырнув османа своим клинком в живот.
– Поднимайся, – протянул Панину руку Татаринов.
– Спасибо, братец, – выдохнул тот, принимая помощь.
– Не за что, – хохотнул казак.
Все было кончено, турецкий экипаж за редким исключением перебит, а сам корабль со всем грузом попал в руки донцов. Правда, течение неспешно тащило его к морю, но это было уже не важно. Казаки тут же взялись за весла и скоро вернули свою добычу к Азову.
– Ну что, стольник, пойдешь с нами за море зипуна добывать? – поинтересовался у Федора Мишка, когда они снова вступили на твердую землю. – Я же вижу, тебе понравилось!
– Нет, – покачал головой Панин. – Не моё это дело – море.
– Ну, как знаешь. А мы, наверное, завтра уже отчалим.
– Так быстро?
– А чего ждать? Струги у нас есть, припасов в Азове достаточно захватили. Стало быть, пора.
– Слушай, Михаил, – внимательно посмотрел на казака Фёдор. – Ты мне сегодня жизнь спас.
– Сегодня я тебе, завтра ты мне, – улыбнулся тот, но увидев, как дворянин расстегивает ворот, сразу посерьезнел.
Панин торжественно снял с груди крест и протянул его казаку. Тот с поклоном принял его и отдал в ответ свой, После чего они троекратно обнялись и расцеловались.
– Стало быть, мы теперь браты крестовые? – покачал головой казак.
– Так.
– Ты все же царский стольник, а я из простых.
– Помяни мое слово, недолго тебе в простых казаках ходить. Станешь атаманом, не забудешь побратима?
– А ты, коли в бояре выбьешься? – вопросом на вопрос ответил Татаринов, после чего они оба засмеялись.
– Давай, что ли выпьем, за такое дело?
– Пошли, я угощаю!
Насчет «завтра» молодой казак, конечно, погорячился, но на второй день атаман Родилов все же вывел казачью флотилию в море. Проводив товарищей, оставшийся в Азове атаманом Лукьян Селиверстов развил бурную деятельность. Разделив своих подчиненных на две половины, одну он отправил приводить в порядок крепость, а вторую посадил на захваченных в городе коней и отправил разорять кочующих вокруг Азова ногайцев. Федор Панин присоединился со своими людьми к последним. Ему все равно пора было возвращаться назад, так почему бы не совместить полезное с приятным? Точнее с прибыльным.
– Господин розмысел, – вызвал он напоследок к себе француза. – Вам надлежит в самый короткий срок сделать план имеющихся в Азове укреплений, а также составить проект улучшения оных.
– Улучшения? – удивился Безе.
– Да! Разве не видно, что вокруг крепости необходимо возвести земляные бастионы, для того, дабы иметь возможность выдержать осаду.
– Bien, – согласился инженер, – но осмелюсь напомнить вам, месье, что я был нанят лишь для того, чтобы изготовить петарду и научить здешних kozak использовать её и ничего более.
– Ваш труд не останется без награды, – поспешил успокоить француза Федор. – Более того, я совершенно уверен, что государю придется по сердцу подобное усердие.
– Ну что же, – задумался Безе. – Если это доставит удовольствие Его Величеству, то я готов. Но учтите, что бастионам нужны пушки, а их тут в достаточном количестве просто нет.
– Это не ваша забота. Недели вам хватит?
– Полагаю, да.
– Тогда не теряйте времени, не то мне придется оставить вас здесь!
Ногайское стойбище оказалось совсем небольшим, всего десятка полтора шатров из грязной дерюги и облезлых шкур. Лишь один из них, принадлежащий беку, выглядел немного приглядно. Вокруг стоянки паслись поредевшие за зиму отара овец и табун лошадей. Взрослых мужчин, способных сражаться было порядка полусотни человек, но одни пасли скот, другие занимались хозяйственными делами, так что когда на них с одной стороны обрушилась драгуны, а с другой казаки все кончилось очень быстро. Те из ногайцев, кто был на конях, попытались удрать, и многим это удалось, прочие же вступили в безнадежную схватку и были мгновенно перебиты. Более менее организованное сопротивление смогли оказать лишь бек и его сыновья. В отличие от прочих обитателей стойбища они были неплохо вооружены и какое-то время отстреливались из луков, но скоро одни за другим пали, пораженные выстрелами из фузей.
Наконец все было кончено и казаки с драгунами стали сгонять уцелевших в круг. В основном это были женщины и дети, испуганно жмущиеся друг к другу, а так же несколько седобородых старцев, злобно зыркающих на своих противников. Затем победители тщательно обшарили в поисках трофеев шатры. Все что имело хоть какую-нибудь ценность, сваливалось в одну кучу, чтобы потом разделить по справедливости между участниками набега. Собственно говоря, главной добычей был захваченный скот. Его теперь следовало отогнать к Азову. Что же касается пленников…
Ногайских стариков и баб постарше казаки просто и буднично взяли в сабли. Уцелели лишь несколько молодух и девок, а так же совсем уж малые дети. Тех кто по малолетству не мог идти усадили на арбы, загруженные захваченным добром, прочим велели не отставать, выразительно показав на лежащие в пыли трупы.
– Куда их? – хмуро поинтересовался Панин у командовавшего казаками атамана Ермила.
– Как судьба сложится, – пожал тот плечами. – Малых, кого усыновят, кого в ясырь продадут. С бабами так же, либо в жены, либо на торг.
– Усыновят?
– Известное дело. Мало ли таких, что детишек потеряли при набегах, али ещё какой напасти. Своих-то не вернешь, вот и берут себе татарчат. С приятелем твоим – Мишкой так и было. Оттого и прозвище.
– Неужто?
– Хочешь, побожусь!
– А тех, обязательно было? – показал на зарубленных стариков Федор.
– Думаешь, оставить их подыхать, лучше? – вопросом на вопрос отвечал атаман. – Без припасу и скота в степи не выжить. А еще чекалки[73]. Они сейчас еще голодные, возьмут в оборот и заживо жрать станут.
– Ну да, – вздохнул стольник.
– Зря жалкуешь, – жестко усмехнулся казак. – Они с нашим братом не церемонятся.
