Эмоции Авеллы я вполне понимал. Как-никак, Боргента была её первым сексуальным опытом. Правда, сама Боргента об этом не догадывалась. К счастью.

Она посмотрела на меня, и сердце моё дрогнуло. Она чего-то ждала от меня, и как тут не понять, чего... Ведь для неё-то всё выглядело просто: с ней мы провели ту ночь, а потом я вдруг потерялся. Почти сразу. Наверняка она ждала от меня какого-то участия.

Что я мог сделать? Я подвинул ей кресло.

— Присядь, — пробормотал я. — Тебе, наверное, так будет лучше. Ну... В твоём положении.

Щёки её вспыхнули ещё ярче, но она покорно опустилась в кресло.

— В положении? — переспросила Авелла, раскрыв глаза так широко, что ей позавидовала бы любая анимешная красавица. Глаза эти с мольбой смотрели на меня.

— Да, всё верно, — подал голос Мелаирим, который стоял возле кресла Боргенты, сложив руки на груди. — Госпожа Боргента носит ребёнка.

Вновь тишина, словно воз кирпичей, обрушилась на наши головы.

— Ну на-а-адо же! — произнесла Натсэ, вроде спокойно, но как-то едва не истерически. — И ка-а-ак же такое могло получиться? Я прямо в недоумении...

Она повернула голову и снизу вверх посмотрела на бледную, будто известь, Авеллу. Та, коротко всхлипнув, сорвалась с места. Вихрем пронеслась мимо меня, её босые ноги чуть слышно прошелестели по коридору. Потом она, видимо, взлетела вверх по лестнице. Натсэ, направив невинный взгляд в потолок, отхлебнула из бутылки.

И только тут два элемента простейшей головоломки соединились у меня в голове во что-то цельное. Это ведь — мой ребёнок! Нет, не мой, а Авеллы... Но ведь и мой! И Авеллы... Блин, как всё сложно-то... И как вообще у меня может быть ребёнок? Куда вообще смотрит бог этого мира?! Хотя какой там бог... Нет его здесь. Здесь есть лишь Стихии, а они не рассуждают, просто делают. Вот и ребёнок — просто сделался.

Я почувствовал, что ноги как-то перестают ощущаться, и опустился на пол.

— Умнее ничего придумать не мог? — услышал я голос Лореотиса. — Зачем приволок сюда девку с пузом?

— Ваша галантность умиляет, сэр Лореотис, — отозвался Мелаирим. — У меня были причины. Только через госпожу Боргенту я смог найти леди Авеллу.

— Авеллу? — встрепенулась Боргента. — Почему — Авеллу?

— О, это долгая история. Я её не рассказывал, предпочёл оставить эту честь для сэра Мортегара. Вам, пожалуй, есть о чём поговорить. Но предлагаю оставить разговоры на потом.

— Вот тут ты прав, — согласился Лореотис. — У нас тут, если ты вдруг не в курсе, ситуация...

— Пока вы тут плачете над своей ситуацией, я спровадил магов Воздуха, — перебил Мелаирим. — Мне для этого не потребовалось и пяти минут. Проблема осталась только одна: найти факел, из-за которого в лесах творится что-то неописуемое.

— Откуда вы знаете, что мы потеряли факел? — спросила Натсэ.

— Сопоставляю факты, госпожа Натсэ. Здесь факела нет, а в лесах мы имеем то, что имеем. Ну и, разумеется, я слишком хорошо знаю способность сэра Мортегара попадать в дурацкие ситуации из-за своего неповторимого склада ума...

— Давай полегче, — поморщилась Натсэ. — Не нужно его оскорблять как минимум при мне. Это чревато последствиями.

— А это и было полегче, уверяю вас, — усмехнулся Мелаирим.

Я поднял голову, огляделся. Боргента всё так же потерянно сидела на краешке кресла, Мелаирим стоял, ощущая себя королём, Лореотис ходил взад-вперёд, стараясь не выпускать Мелаирима из виду. А Зован и Талли как-то подозрительно синхронно смотрели на меня. Очень недобро смотрели. Ну да, они-то не в курсе нашего с Авеллой обмена телами. Я не особо гордился этой страницей своей биографии, но... Но теперь, видимо, придётся рассказать всё. Иначе они меня просто разорвут. И правы будут, в общем-то. Ну, со своей точки зрения.

— Есть и другие проблемы, — заявил Лореотис. — Местные, судя по всему, скоро нападут и...

— И ничего страшного, — отрезал Мелаирим. — Они нападут на трёх магов-подростков, а встретят здесь целую армию. Дом на холме, крепок, обзор хороший. Вокруг можно без проблем выставить стены. Лучшего места для обороны не найти. Думаю, суток нам хватит, чтобы объяснить простолюдинам, что они приняли плохое решение. Почему-то эти речи произношу я, тогда как единственный настоящий рыцарь, чьё призвание — сражаться в самых страшных битвах, в панике мечется из угла в угол, недоумевая, что делать.

Я немного приободрился. Мелаирим был прав. Чего мы так раскисли-то раньше времени? Нас тут действительно много, и занять оборону сможем без труда. Убивать — не обязательно, главное — сдержать.

— Самое же главное, что нам сейчас предстоит сделать, — продолжал Мелаирим, — это возродить клан Огня.

На него вытаращились все до единого. Насладившись произведённым эффектом, Мелаирим сказал:

— На это дали согласие два из трёх глав оставшихся кланов. Господин Дамонт заинтересован в том, чтобы клан Огня как можно быстрее окреп и набрал новых членов. В этом он видит спасение для всех. Что ж... В чём-то он прав. Действительно, если до снятия печатей с Яргара распределить бо́льшую часть силы между людьми, то сама Стихия, в чистом виде, не причинит миру вреда... — Тут он ненадолго задумался, будто сверяясь с какими-то мысленными расчётами, и кивнул, удовлетворённый. — Поэтому я считаю возможным пригласить всех, кто находится в этом доме, вступить в клан. Разбудите дам, что изволят отдыхать на третьем этаже. Верните ту милую леди, что сбежала на второй. И... Сэр Мортегар, я полагаю, вы понимаете, что нам потребуются печати?

Глава 49

Первое, что мне вколотили в голову, когда я попал в этот мир: магии Огня не существует. Клан Огня истреблён. Поскольку вколачивал мне это в голову глава клана Огня, один из немногих, обладающих соответствующей магией, у меня не было причин сомневаться. Мелаирим явно знал, о чём говорил.

Но вот теперь всё резко изменилось, и я почувствовал, что психологически к этому не готов. Он что, серьёзно? Вот мы, шайка не пойми кого — убийцы, преступники, беглецы, многожёнцы, развратники, и Огонь знает кто ещё — мы станем ядром клана Огня? С одной стороны, дух захватывает от перспектив. Стоять у истоков новой могущественной политической и магической силы. Причём — САМОЙ могущественной. То, что стихия Огня, при прочих равных, нагибает остальные стихии, ни у кого возражений не вызывало. Вода, Воздух, Земля — всё это стихии созидательные. А Огонь — разрушение. Без разрушения не может быть и созидания, но тут дело в грамотном балансе. И вот