— Вот и меня тоже. Всё-таки мы родственники. Должно быть у нас что-то общее.

Он как будто заставлял себя говорить дружелюбно. На самом деле душою он был далеко отсюда.

— Мы с вами так толком и не поговорили. — Денсаоли привычно улыбнулась и сделала шаг навстречу дяде. А он вдруг содрогнулся и отступил. Она замерла.

— Я привык молчать, — пробормотал Мердерик. — В моих странствиях со мной беседовал лишь ветер, да редкие птицы. И меня это не тяготило.

Занятно. Это он так попросил её заткнуться? Или вообще послал куда подальше? Хорошенький тон в разговоре с главой клана! Да понимает ли он, что достаточно одного её слова, чтобы ему отсекли голову?!

— Кажется, я разозлил вас, — заметил Мердерик. — Прошу прощения. Конечно, у вас сейчас много забот, и, наверное, нет рядом человека, которому можно было бы довериться, выговориться.

Настроение Денсаоли сменилось, как направление ветра. Она вздохнула:

— Я практически не знала отца. Только со слов господина Искара. Он был для меня всем...

— Как это похоже на Агноса, — перебил Мердерик. — Отдать дочь в руки развратного проходимца с сомнительной репутацией.

— Он хотел меня спасти! — вскинула голову Денсаоли.

— Вот как? И, возможно, вы знаете, от кого?

Нехотя Денсаоли покачала головой. Эту загадку она пока не разрешила, хотя перерыла все архивы отца. Нигде не было упоминаний о какой-то опасности. Никто не посягал на власть в клане.

— Знаю лишь, что эти люди убили мою мать, — тихо сказала она.

Мердерик так не к месту усмехнулся:

— Убили мать... Какая... Какая низость! Убить ни в чём не повинную женщину. И ради чего же? Ведь если им нужна была власть, достаточно было убить самого Агноса, а с его головы и волоска не упало...

— Хватит! — крикнула Денсаоли, и её голос эхом разнёсся по Святилищу. — Мне неприятно говорить об этом... так.

Мердерик смиренно склонил голову.

— Как успехи в поисках беглых магов? — перевёл он тему.

— Никак, — отрезала Денсаоли. — Складывается впечатление, что вы ошиблись.

— Трудно найти иголку в стоге сена, если смотреть на сеновал с крыши соседнего сарая.

— Это вы к чему? — нахмурилась Денсаоли.

— Вы прекрасно меня понимаете. Чтобы найти человека в городе, нужно прийти в город.

— Исключено. Дамонт не оставит этого так. Он объявит войну.

— Земля — Воздуху? — Мердерик невесело рассмеялся. — А мы это вообще заметим?

— Представьте себе, дядя! Если вы вдруг не знали, Летающий Материк состоит из земли.

— Чтобы что-то с ним сделать, Дамонту понадобится к нему прикоснуться. А до тех пор, пока у него не отросли крылья...

Мердерик глубокомысленно замолчал. А Денсаоли до боли прикусила нижнюю губу. При всех противоречивых чувствах, которые этот человек у неё вызывал, он сейчас повторил её собственные мысли. Ведь действительно. Даже если расторгнуть все контракты, почва останется почвой. Можно научиться её возделывать. Можно добывать воду из туч, или из рек. Да можно будет даже, в крайнем случае, бросить Материк и выкромсать себе новый клочок суши. Кланы не могут контролировать всё. И уж тем более не смогут поймать ветер.

— Стоит рискнуть, — заметил Мердерик. — Не большим отрядом, конечно. Один надёжный человек, может, два... Держаться подальше от местных магов, поговорить с простонародьем, отсыпать немного золотишка... Вы не представляете, как золото развязывает языки! Иногда даже кажется, что золото вкладывает в головы людям те знания, которых там и не было.

— Вы как будто долго жили на земле, — заметила Денсаоли.

— Так и есть, госпожа двоюродная племянница. Я был резидентом клана до того, как... — Он замолчал, будто на стену наткнувшись. Потом откашлялся и продолжил: — Я мог бы выполнить это задание, да. Но лишь при одном условии.

Прекрасно, теперь он ставит ей условия!

— Я вас внимательно слушаю, — кивнула Денсаоли.

— Вы отправитесь вместе со мной.

Она несколько раз удивлённо моргнула.

— Что, простите?..

Мердерик растянул губы в улыбке:

— Хочу поближе познакомиться со своей племяшкой. Разве это так зазорно? Соглашайтесь. Вам ведь до смерти хочется отомстить за все лишения. И что может быть приятнее, чем лично напасть на след прячущегося врага.

В его словах Денсаоли чудилось всё больше смысла. Она облизнула пересохшие губы.

— А... А когда вы бы хотели...

— Ни вам, ни мне сегодня не спится, — пожал он плечами. — Что скажете? Найдётся у вас простая одежда, которая не бросится в глаза?

Пока Денсаоли размышляла, из коридора послышались торопливые шаги. Один из магов-убийц спешил её разыскать.

— В чём дело? — резко спросила она, развернувшись.

— Госпожа... — Убийца отвесил поклон. — Думаю, вас это заинтересует. На восточной границе Дирна началось нечто подозрительное. Лягушки, видимо, попробовали напасть на город, но их что-то сдерживает. Похоже, там орудует сильный маг. Или маги...

— Какое прекрасное совпадение, — усмехнулся Мердерик.

Глава 42

— Главное — не вздумайте лезть на рожон, — в тысячный раз предупредил я, когда мы втроём под покровом темноты вышли из дома. — Понимаю, это непросто принять, но сегодня ночью я — ваша ударная сила номер один. Поэтому пока я не упал замертво...

— Да поняли мы, поняли! — заверили меня девушки и немного отстали, давая мне почувствовать себя одиноким героем.

«А что такое „ударная сила номер один“?» — услышал я, как Авелла шёпотом спрашивает Натсэ.

«Видимо, бить будет, — предположила Натсэ. — Один. Жадный...».

Что ж, она была недалека от истины. Я действительно собирался бить. Бить этих чёртовых лягушек и проклятых жаб. Последних — с особым удовольствием. Потому что убивая их, я буду думать о Талли. Не о своей сестре, а о настоящей Талли, так глупо погибшей.

Натсэ после нашего поединка немного расклеилась и пару часов сидела, как пристукнутая. Не хотела ни пить, ни есть, ни спать. Тогда Авелла предложила устроить урок русского языка. Это Натсэ немного взбодрило. Почему-то именно она делала наибольшие успехи в произношении слов. Авелла же более охотно читала и писала, а выговорить у неё получалось только самые простые сочетания звуков.

За те полтора часа, что длился урок, с меня, фигурально выражаясь, семь потов сошло. Несмотря на то, что исходная лингвистическая база вроде как восстановилась, с использованием её возникали определённые трудности. Чтобы что-нибудь сказать, или написать по-русски, мне приходилось переключаться полностью. При этом я прекрасно воспринимал местную речь на слух, но ответить мог только на русском. А переключившись обратно, смотрел на записанные мной слова и видел причудливые закорючки, от которых, правда, уже не болела голова. Не запутаться было