— И жаб много, — процедил сквозь зубы Гетаинир. — А ведь это только одно гнездовище... И откуда повылазили? Пару дней назад их не доискаться было...
— А вы искали? — спросил я и почувствовал, как Гетаинир вздрогнул. Похоже, он позабыл о моём присутствии и сказанул лишнего.
— О чём это вы? — неуверенно сказал он.
— Не очень понимаю. Я только приехал — вы сразу заявили об огромной опасности, о лягушках. А теперь говорите, что тогда лягушек было не доискаться...
Я призвал Воздушную руну и приготовился выхватить меч из Хранилища. Чутьё обострилось, и оно говорило, что от Гетаинира повеяло опасностью, едва ли не большей, чем от лягушек. Лягушек-то я в данный момент не боялся. Они казались чем-то само собой разумеющимся, стихийным. Может, из-за того, что я был магом Воды — не знаю.
— Сэр Ямос, вы меня немного неправильно по...
Его прервал крик. Даже не крик — визг, который я узнал бы из тысячи. Это визжала Авелла.
Я резко развернулся, рука обхватила рукоятку меча. Сердце припустило во весь опор...
— ***! — воскликнул Гетаинир.
Мне не потребовалось поворачивать голову, чтобы понять, о чём это он так образно высказался.
Лягушки на полянке тоже услышали визг, который для них шёл аккурат с нашей стороны.
Глава 28
Этого следовало ожидать, — думал я, не то убегая от полчища лягушек, с бешеным кваканьем несущихся за нами, не то спеша на помощь Авелле. Следовало сразу понять, что там, где я, там не может быть «всё по плану» и «всё гладко».
— Сэр Ямос! — выкрикнул на бегу Гетаинир. — Если вы хотите испытать вашу Водную печать — сейчас самое время.
А у меня в голове крутилась одна лишь мысль, дурацкая и совершенно не нужная сейчас: «Если человек на бегу может спокойно говорить, значит, он бежит не в полную силу». А значит, и я бегу довольно слабо.
Одним прыжком я переместился вправо от Гетаинира, зажёг Огненную печать и направил ресурс в скорость. Ноги сделались лёгкими, в голове стремительно прояснилось, мозг мгновенно анализировал ландшафты и рельефы, а зрение обострилось до чрезвычайности.
Позади выругался Гетаинир, влетев в куст. А я лишь прибавил ходу.
Магическое зрение
Впереди горели два огня. Один напоминал костёр — это Авелла, другой — факел — это Натсэ. К кваканью бульканью и рычанию сзади добавились такие же звуки спереди. Я, увидев просвет между деревьями, прыгнул вперёд, на лету выхватывая меч из Хранилища. На лету же, почти не глядя, рубанул им по какой-то фигуре, внутри которой не горел огонь, и с восторгом ощутил, как лезвие разрезало плоть. После «поединка» с призраком Мекиарис мне, кажется, было важно это — почувствовать, что мой меч по-прежнему настоящий, и им всё ещё можно убивать врагов.
Я упал на бок посреди ещё одной поляны, до которой пока не добрались болота. Тут же вскочил, завертел головой, оценивая обстановку.
Авелла валялась неподалёку, не подавая признаков жизни, но огонь в ней пылал, так что я не впал в панику. Натсэ стояла над нею с обнажённым мечом. На меня она только бегло взглянула, убедилась, что я тут не как жертва, а как боец. И тут же взмахнула мечом — на неё прыгнула из леса лягушка. Что ж, милая, сюрприз, радуйся, я тут ещё гостей привёл.
На поляну кубарем выкатился Гетаинир. Поднялся, сунул руку в сумку и крикнул:
— Факелы!
В сумке у него и вправду оказались короткие факелы и коробок спичек. Я с трудом подавил желание использовать печать. Несмотря на рёв и рычание со всех сторон, какие-то крохи времени у нас оставались, а значит, нужно хранить тайны. Есть такие тайны, которые очень важно хранить!
— Дай сюда! — Натсэ вырвала у Гетаинира факел, и тот тут же поднёс к нему спичку. — Назад, мразь! — Натсэ махнула вспыхнувшим факелом перед мордой очередной лягушки, выбежавшей из леса. Лягушка, взвизгнув, отпрянула.
Гетаинир зажёг ещё один факел, попытался всучить его мне, но я отмахнулся. Сделал шаг в том направлении, откуда мы с ним прибежали, откуда доносился топот целого стада кровожадных тварей. Активировал синюю печать.
— Стоять! — заорал я на первых пятерых лягушек, выбежавших на поляну. — Магия Воды, всем выйти из сумрака!
— Аве... Боргента! Белянка, мать твою, а ну вставай! — слышал я сзади голос Натсэ. — Хватит сачковать, нас тут без тебя на лоскуты порвут!
Пожалуй, если бы не Гетаинир, нас бы не порвали. Натсэ, как маг Земли, могла многое. Я — вообще всестихийник, и даже если без Огня — всё равно отбились бы как-нибудь. Но для Гетаинира Натсэ была простолюдинкой, а я — Водным и Земляным магом. Если я устрою ураган, то засвечу третью печать. Это уже будет даже не «подозрительно», а просто явка с повинной. Так что Авелла нам действительно необходима как Воздух.
Пятеро лягушек остановились, но те, что неслись за ними, не сразу понимали, что к чему. Они напирали сзади, толкали друг друга, и толпа постепенно приближалась ко мне, сверкая жёлтыми и оранжевыми глазами.
— Назад, — сменил я стратегию. — Все — назад! Повелеваю магией Воды!
Не знаю уж, надо ли было им постоянно напоминать словами о магии Воды. Но мне сейчас не до экспериментов было. Я видел, что лягушки пятятся, а значит, что-то из того, что я говорю и делаю, работает. А работает — значит, не надо ничего менять. Краем глаза я покосился на Авеллу. Она с трудом поднималась, одной рукой держась за плечо Натсэ, а другой — за голову. Между пальцами просачивалась кровь, но, по крайней мере, Авелла была жива.
— Что будем делать? — осведомился Гетаинир; он держал в одной руке факел, в другой — каменный меч. Тяжёлый, хрупкий и почти бесполезный, он хотя бы придавал ощущение надёжности.
— Это вы меня спрашиваете? Кто тут главный специалист по лягушкам?
— Я.
— Ну и что предполагается делать в такой ситуации?
— Э... Погибать.
Я, оторвав взгляд от лягушачьих морд, уставился на Гетаинира. Тот пожал плечами:
— Если бы меня без вас так окружили, я уже был бы мёртв. Потому и спрашиваю. Лично я впервые вижу, чтобы человек останавливал лягушек.
А почему бы, собственно, и нет? Лягушки — это Стихия, а маги повелевают Стихиями. Если хорошенько посмотреть — есть ли у меня ветка
