— Я не собираюсь снимать с неё ошейник. А вы потрудитесь, пожалуйста, прислать её одежду как можно скорее.
— Она способна к воспроизведению потомства, — продолжал Дамонт. — Но, как мы успели понять, зачать ребёнка от человека она не может. Только от существа, подобного ей.
Я смотрел на него, ничего не понимая.
— Где-то есть мужчины такого же происхождения, — пояснил Дамонт. — Есть, или будут. Мелаирим создаёт новую цивилизацию. Если раньше маги управляли Стихиями, то теперь, согласно его замыслу, Стихия будет управлять магами. Эта... Это существо — новый человек. Совершеннее нас во всём. И куда более могущественная. Чтобы сдержать её, едва хватило сил пяти магов высокого ранга, и нам понадобились три Стихии.
Я помолчал, подумав над его словами.
— Знаете, господин Дамонт... Всё это жутко. Но она не виновата, что её такой создали. Ею управляла Стихия, как вы сами сказали. А вот что управляло вами, когда вы кромсали её на части, изучая способности воспроизведения? Слушая её крики?
Огневушка всхлипнула и спрятала лицо у меня в рубашке. Дамонт задумчиво посмотрел на неё, на меня.
— Вы и сами это умеете, сэр Мортегар, — тихо сказал он. — Делать дрянные вещи и оставаться человеком. Иногда приходится. Будьте мне благодарны за то, что это сделал я. Потому что — как знать? — вдруг иначе этим пришлось бы заниматься вам. Я пришлю одежду. А к двенадцати дня жду вас на внеочередном заседании совета. Нам есть, что обсудить.
Глава 23
— А я тебя помню, — задумчиво сказала Огневушка, сидя у меня на руках, пока мы шли по территории Атрэма.
В лучших традициях магических академий, здесь в основном блокировалась Стихийная магия, чтобы ученики не начудили всякого непоправимого. Я эти блокировки видел и легко мог бы обойти, но после всего пережитого не был уверен, что смогу спокойно вытащить всех троих по воздуху. Кроме того, это было бы неприлично. Зачем подавать дурной пример ученикам? Вот мы и шли к воротам своими ногами.
— Меня? — Авелла покосилась на Огневушку, которая довольно быстро оклемалась и перестала дрожать.
— Ага. Ты приходила в нашу деревню, чтобы спасти нас с сестричками.
— Да, а вы пытались нас убить, — буркнула Авелла.
— Я не хотела, — зевнула Огневушка. — Я тогда вообще ничего не хотела. А сейчас хочу много и сразу. Например, груши! И горячего супу. И страстной любви сэра Мортегара.
Я споткнулся на ровном месте и чуть не полетел носом в землю вместе с Огневушкой. Авелла придержала меня за плечо.
— Ну не здесь же, — сказала она.
— Нет, конечно, — вздохнула Огневушка. — Тут груш нет. И супу...
За воротами Атрэма нас встретили Лореотис и Зован, который в последнее время почти всегда находился при рыцаре. Скорее всего, это даже была инициатива Лореотиса. Как бы он ни ворчал, а потребность помогать в трудную минуту была у него в крови. У Зована же каждая минута была трудной. Не знаю, как долго я бы продержался без возможности отомстить за смерть любимой. А он ждал. Так, чтобы наверняка. Не собирался дарить Мелаириму ещё одну лёгкую жертву в своём лице.
— Ты где пропал?
— Где ты шляешься?
Мы с Лореотисом высказались одновременно, помолчали. Потом я произнёс задумчиво:
— Хотя ночью от тебя всё равно бы толку не было...
— Н-да, не думал, что когда-нибудь услышу такие слова, — вздохнул в ответ Лореотис. — Хорошо хоть ты не женщина...
Он с интересом посмотрел на Огневушку. Опытный взгляд матёрого рыцаря моментально определил степень её раздетости под абы как накинутым плащом.
— И тебя я помню, — сказала Огневушка, нисколько не смущаясь. — И тебя, — перевела взгляд на Зована. — Ты мне голову отрубал. Твоё имя — Зован?
— Ты-то откуда знаешь? — буркнул он.
Огневушка начала извиваться у меня на руках, и я опустил её на землю. Она шагнула к Зовану, и он вдруг вздрогнул, замер, глядя ей в глаза.
— Весело, — сказал Лореотис, когда Огневушка поцеловала Зована в губы. — Всё веселее и веселее...
— Эй! Ты чего! — выкрикнул Зован, оттолкнув Огневушку.
Она покорно сделала шаг назад и пояснила:
— Я чувствую в Огне что-то, что зовёт тебя.
— Талли? — прошептал Зован.
— Имени нет. Ничего нет. Всё ушло, осталось только крохотное чувство. Можно я оставлю его у себя? Оно грустное и приятное.
— Постой-ка, — вмешался я, не в силах соблюсти приличия. — Ты умеешь общаться с душами в Пламени?
Повернувшись ко мне, Огневушка пожала плечами:
— Конечно.
— И те люди, которые пытали тебя, это выяснили?
— Нет... Они вообще ничего не выясняли. Только резали меня и смотрели... — Она содрогнулась от воспоминания.
— Ясно... Скажи, а ты можешь найти душу Ямоса? Ямос, род Калас?
Огневушка прикрыла глаза, замерла, потом покачала головой.
— Ямос не маг Огня, — сказал Лореотис. — Печально, но его не вернуть уже никак. Кстати, я, собственно, почему и пришёл. Я так слышал, что эту даму нужно будет до вечера скинуть на землю? — Он кивнул на Огневушку. — Разумеется, сэр Мортегар её просто так одну не отпустит. А за ним пойдут обе супруги. Ну и, надо полагать, весь клан туда же. Так что надо решить кое-какие вопросы. Идём в Стража, там как раз веселье.
— Я не могу в Стража, — возразила Авелла. — Тавреси...
— Вот, и её тоже зови. Её это напрямую касается.
***
Лореотис не солгал. В Страже действительно царило веселье. Правда, в кавычках, но всё же. Крики слышались уже метров за сто. Судя по интонациям голоса Натсэ, она была в миллиметре от того, чтобы начать массовое производство трупов.
— Свалим с Материка — первым делом лягу спать, — пообещал я. — На сутки.
— Угу, — кивнула Авелла. — Я, кажется, тоже...
Страсти кипели в гостиной. Мудрые старцы сидели молча и вообще как будто бы съёжились, стараясь казаться незаметными. Натсэ стояла посреди помещения, уперев руки в бока, и грозно сверкала фиолетовыми глазами на человека в чёрном костюме. Тот хранил невозмутимость.
— Кодекс чести высоких родов, — говорил он, — ясно доносит следующее: глава рода имеет право не считать брак действительным, если супруг не сумел обеспечить своей супруге достойное жилище.
— А это жилище что, не достойное?
