– Всю свою жизнь я заботилась о безопасности Бесподобной, – сказала Грета. – То же самое я сделаю и для Геодезиста – думаю, в этом ты можешь на меня положиться.
– Пожалуй. – Рамиро не мог упустить шанса подначить Грету, но она уже доказала свою решимость довести миссию до успешного завершения. – А я думаю, ты можешь довериться мне в том, что я не сбегу из-под стражи и не стану прятаться в каком-нибудь убежище антисообщистов.
– Пожалуй. – Грета достала ключ из набедренного кармана и наклонившись, разомкнула кандалы. Сдвинув цепь, Рамиро извлек перемычку из своего тела и со звоном сбросил оковы на пол.
Он проводил глазами Тарквинию, которая, прихрамывая, поднялась по лестнице, чтобы самой взглянуть на Геодезист сверху. Шесть лет до Эсилио, шесть лет на обратный путь, а затем еще шесть, если он примкнет к переселенцам. К тому моменту, когда он сможет свободно гулять по равнинам своего нового дома, Рамиро будет не меньше трех дюжин и четырех лет – а для этого ему придется на пять лет пережить среднестатистического мужчину в своем роду.
Все свое будущее он умудрился загнать в настолько же узкие рамки, на которые было способно послание, закодированное обращенным во времени светом. Но честный взгляд на альтернативы говорил Рамиро, что его выбор был лучшим из возможных.
Глава 16
– Ты только что умерла.
Агата уже не видела Тарквинию посреди круговорота звезд и теней, но эта категоричная фраза прозвучала в коммуникаторе ее шлема так, будто собеседница находилась совсем рядом.
– Извини.
– Как это произошло? – строго спросила Тарквиния. В течение полутора склянок она находилась поблизости и держала Агату под неусыпным контролем, следя за малейшими ошибками и отпуская едкие замечания, но замолчать ее не заставила бы даже дистанция, образовавшаяся между ними из-за неудачного стечения обстоятельств.
– Я не знаю! Баллон просто выскользнул у меня из рук.
– Просто выскользнул? А не догадываешься, отчего тебя так закрутило?
– Наверное, я слишком рано открыла клапан, – призналась Агата.
– В общем… не делай так больше, – раздраженно ответила Тарквиния.
– Извини, – повторила Агата.
Смысл этого упражнения состоял в том, чтобы попытаться использовать баллон ее охладительного мешка в качестве самодельного реактивного двигателя. Она прекрасно поняла, в чем состоит залог успешного рывка: нужно крепко ухватиться за баллон и направить усилие аккурат в сторону ее центра масс. Но она неправильно держала баллон, а может быть, выпустила его из рук или запаниковала.
В действительности смерть от перегрева ей не грозила; к ее поясу были пристегнуты два небольших баллона на экстренный случай. Один из них она сумела снять и подсоединить к впускному отверстию своего мешка без всяких проблем. Прилив прохладного воздуха казался незаслуженной наградой, хотя, с другой стороны, если Геодезист развалится на части посреди пути, выкинув их всех в открытый космос, для спасения собственной жизни ей вряд ли хватит пары ловких маневров с воздушным баллоном.
Агата видела человеческую фигуру, которая двигалась в ее сторону из тени горы; она оказывалась чуть ближе всякий раз, когда Агата поворачивалась к ней лицом. Тарквинии это давалось легко: на ней был надет реактивный ранец нового образца. Все шесть сопел управлялись фотоникой, и их тяга автоматически уравновешивалась, сводя крутящий момент к нулю. Несмотря на громоздкость этих приспособлений, Агата решила не снимать свой ранец в течение всей двенадцатилетней миссии, таким образом, избавив себя от необходимости в этих обескураживающих тренировках.
Тарквиния с силой ударилась о тело Агаты и схватила ее за руку. Агата почувствовала, как содрогнулись ее внутренности; теперь ее тело вращалось в совершенно другой плоскости, и внезапная перемена в движении звезд, попадавших в ее поле зрения, причиняло большие мучения, чем сам удар. Ухватившись за другое плечо Агаты, Тарквиния обняла свою спутницу, обеспечив им обеим тесный контакт со снаряжением, закрывавшим ее грудь. После этого она, судя по всему, приказала ранцу остановить их вращение: сам по себе крутящий момент был неощутим, но выглядело все так, будто кто-то ударом гигантского тормоза заблокировал вращение черной чаши звездного неба.
Когда небо перестало вертеться, Тарквиния разжала пальцы и прицепила пояс Агаты к передней части своего реактивного ранца.
– Ты в порядке? – спросила она, не таким бесцеремонным тоном, как обычно.
– Да. – Агата поняла, что вся дрожит.
– Я понимаю, что это непросто, но такие вещи ты должна научиться делать не задумываясь, на одних инстинктах.
– Я понимаю. – Агата смотрела сквозь нее на темную полусферу, в которой когда-то располагались ортогональные звезды. Они по-прежнему были там, посреди черноты, только теперь ее собственные глаза испускали свет, который она больше не получала от звезд. – Вряд ли у меня получится, – сказала она. – Мне кажется, я совершила ошибку.
Шлем Тарквинии вклинился в ее поле зрения.
– Ты же хочешь измерить все эти отклонения световых лучей, так? Мне казалась, что от этих долей углового высверка зависит судьба целого космоса.
– Ты астроном. Ты бы справилась с этим лучше меня.
– Я будут проводить только те измерения, которых необходимы для навигации корабля, – сказала Тарквиния.
Агата сомневалась в серьезности ее слов.
– Если на самом деле моя задача – не дать Рамиро слететь с катушек и протаранить Бесподобную, то почему на роль пилота не выбрали кого-нибудь из сторонников новой системы, кто смог бы держать его в узде?
– Вряд ли у них отбоя не было от кандидатов, – ответила Тарквиния. – К тому же это чистая политика; для фактического сдерживания они наверняка придумают взломонадежный способ испепелить Геодезист одним щелчком выключателя прямо из залов Совета. – Прищурившись, она посмотрела на Агату сквозь лицевые забрала их шлемов. – Я ни к чему не собираюсь тебя принуждать. Если хочешь прямо сейчас вернуться в шлюз, меня это устроит.
Идея показалась Агате привлекательной, но она успела себя одернуть. Если сейчас она откажется от тренировок, второго шанса ей уже не представится.
– Почему ты вызвалась добровольцем? – спросила она. – Ты считаешь, что без Геодезиста на Бесподобной разразится война?
Тарквиния ответила не сразу.
– Я все еще надеюсь, что наша склонность к самоуничтожению не настолько высока, но если бы мои ожидания не оправдались, я бы не стала возлагать надежды исключительно на Эсилио.
– Тогда зачем?
– Зачем лететь на другую планету? – Тарквиния нахмурилась, как если бы вопрос был лишен всякого смысла – грандиозность этой затеи сама по себе давала достаточно веский повод.
Агата на это не купилась.
– Ты была бы права, если бы цели можно было достичь легко и безо всяких
