Я вернулась к детям, чтобы утешить себя. Флора была довольна своей школой, а Роза с нетерпением ждала, когда сможет присоединиться к ней. Джеки все еще был моим малышом, хотя сегодня днем уже пил из чашки, потому что мне нужно было расстаться с ним для поездки в Пеннингс к мистеру Парри. Нужно было принять решения по домашней ферме, а Лео написал мистеру Селби, что в последнее время слишком отошел от дел, чтобы судить о состоянии рынка, поэтому решать должны были мы сами. Итак, мы с мистером Парри обсудили различные условия, пытаясь взвесить возможные выгоды от хороших цен на зерновые, которые все еще гарантировало правительство, против возможных прибылей от увеличения пастбищных площадей. Вернувшись, домой, я села обдумывать варианты — было, облегчением иметь для беспокойства что-то другое, чем мои отношения с Лео.

Были проблемы, касающиеся также и Истона. Хотя война закончилась, правительственные распоряжения еще действовали, продолжалась нехватка рабочей силы, потому что о демобилизации больше говорилось, чем делалось. Однако мужчины понемногу возвращались обратно.

Когда в конце февраля я заехала в Белинг, сэр Джордж был там, в отпуске. Леди Бартон поцеловала меня, окруженная облаком дурманящего запаха фиалок.

— Мы собираемся установить центральное отопление — зимы очень холодные, — сказала она. — Джордж ненадолго вернется в армию, а затем все время будет дома — дорогая моя, я так счастлива, — она позвонила. — Скажите сэру Джорджу, что здесь леди Ворминстер.

Сэр Джордж пришел вместе с высоким долговязым сыном и пожал мне руку.

— Леди Ворминстер, как приятно вас видеть, — его карие глаза изучающе заглянули в мои. — Пару месяцев назад я видел Леонидаса во Франции.

Мое сердце подскочило.

— С ним все хорошо? — сэр Джордж медлил с ответом, и я воскликнула: — Он не заболел? Вы должны сказать мне, если...

— В то время он выздоравливал от гриппа. У него был легкий грипп.

— Я... я и не знала, что у него был грипп, — чуть не плача сказала я.

— Наверное, он не хотел тревожить вас, — сказал сэр Джордж. Я не ответила. Он добродушно продолжал: — В RAMC сейчас очень много дел, но я уверен, что недолго осталось ждать до его демобилизации. Когда я окончательно вернусь из армии, мама планирует устроить большой праздничный ужин, так что мы ждем вас обоих.

— Благодарю вас.

Меня подозвала леди Бартон — она потеряла петлю на своем вязании. Пока я поднимала петлю, леди Бартон стала расспрашивать Джеффри об Итоне. Вспомнив, что сэр Джордж учился в Итоне вместе с Лео, я обернулась к нему и сказала:

— Лео учился с вами в Итоне, верно?

— Это верно, мы оба были на буксире, часто встречались, даже когда я работал на выборной должности.

— На буксире? — недоуменно переспросила я, вспомнив, как Альби показывал мне буксиры на реке.

— Королевские стипендиаты — мы оба жили в колледже, а не на квартире, — он улыбнулся, глядя на мое озадаченное лицо. — В Итоне особый язык. Вы узнаете его, когда ваши дети достаточно вырастут, чтобы пойти туда.

Сэр Джордж сегодня выглядел таким добродушным, что я решилась на еще один вопрос.

— А каким Лео был в Итоне?

Он мгновение глядел на меня, а затем поднялся с кресла.

— Идемте в мой кабинет, Эми, я покажу вам кое-что. Там он показал мне фотографию. Я стояла, держа ее так бережно, словно это был хрупкий фарфор. Лео был в заднем ряду с краю, я отчетливо видела его. Он выглядел очень молодым. Его волосы были черными, он повернулся так, чтобы смотреть прямо в камеру — дерзко, словно вызывая ее сразиться с ним.

Глядя на это юное беззащитное лицо, я тихо сказала:

— Я думала, он не позволяет себя фотографировать.

— Да. Я подозреваю, что он не стремился фотографироваться и здесь, но было бы странным, если бы он уклонился, а он никогда не был трусом. Поэтому он пошел на это. Вы хотите оставить фотографию себе?

— Ох, пожалуйста! Спасибо, большое спасибо. Но ведь у вас на стене останется от нее пятно?

— Всего лишь в темном углу — поэтому она до сих пор и не выгорела, — усмехнулся сэр Джордж. — Кроме того, мама все равно собирается делать ремонт после того, как поставит свои драгоценные радиаторы. Нет, оставьте ее себе. — Я прижала ее к груди. Сэр Джордж оперся на письменный стол, явно не спеша возвращаться в гостиную.

— А каким Лео был тогда? — снова спросила я. Сэр Джордж задумался на мгновение.

— Молодым, горячим, умным, пылким. Он хотел сделать мир справедливым и всегда спешил. Очень спешил, никогда не останавливался, чтобы задуматься, прыгал сразу с обеих ног. Он все еще был таким, когда вышел из Кембриджа — увидел в парке девушку, влюбился и женился. Никогда не задумывался.

Я не знала, что ответить. Я снова взглянула на фотографию Лео — белый галстук, черный фрак и перекошенное лицо.

— В те дни он не скрывался от людей?

— Не в Итоне, там он был счастлив. Он не стремился быть в спортивных командах, — все связанное с мячом представляло его в невыгодном свете. Однако у него были врожденные способности к учебе, да и к плаванию тоже — он был великолепным пловцом. Помню, однажды я смотрел на него с берега и думал — как он нелепо сложен, перекошен набок, с горбом, но когда ныряет в реку, то тут же становится быстрым и грациозным, словно выдра, и плывет так, словно вода — его родная стихия.

— У вас нет фотографии, где он плавает?

— Боюсь, что нет, леди Ворминстер, — рассмеялся сэр Джордж. — Видите ли, в те времена даже в Темзе мы купались нагишом. Если приближалась лодка, когда мы были на берегу, мы просто прыгали в воду — это было нашей единственной уступкой скромности. Джефф рассказал мне о купальной одежде, принятой в нынешние дни — еще одна жертва во имя прогресса, полагаю.

Я опустила взгляд на фотографию в руках, где был юноша, криво стоящий на своем ортопедическом ботинке, с перекошенной набок головой, и представила его, плывущего по реке легко, как выдра, с мягкими черными волосами, облегающими его тело словно гладкая мокрая шерсть.

— Так вот для чего он углубил озеро в Истоне, — сказала я. — Только теперь он не плавает, — я почувствовала, что на моих ресницах повисли, готовые упасть слезы. Затем сэр Джордж заговорил снова:

— Вскоре после того, как от него уехала жена, в округе распространилась любопытная история. Мама услышала ее от своей горничной. Местный юнец поздно возвращался домой после охоты на кроликов в истонском лесу. Он услышал в озере плеск и пошел взглянуть — и вернулся в село с трясущимися поджилками, рассказывая о диковинном существе, которое видел в воде. Он говорил, что это был огромный черный зверь,