— Поверь мне, я хочу в нее верить. Хочу верить в Баррета — что он действительно изменился, что никогда не изменит мне.

— Тогда верь.

Тяжело сглотнув, я покачала головой.

— Не могу, как бы ни старалась, после Уолта я не могу быть такой наивной.

— Нечестно наказывать Баррета за его прошлое, но за твое — ты тем более не можешь его наказывать. Он не Уолт.

Я уставилась на свои руки, а сверкающее помолвочное кольцо посмотрело на меня в ответ. Я не смогла снять его. Рациональная половина меня посчитала, что я не могла его оставить, ведь если меня без него увидят, обман может раскрыться. А влюбленная половина знала, что как только я сниму кольцо, то символически разорву всякую связь с Барретом.

— Может и нет, но я знаю, что не перенесу второй раз разбитого сердца. Что бы я ни чувствовала к Уолту, это было крошечной песчинкой в лавине моих чувств к Баррету.

— Ты совершаешь большую ошибку, Эдс.

Я вытерла слезы.

— Может быть, но, в конце концов, я должна сделать то, что безопаснее для меня. Себя я должна любить больше.

— Даже если эта любовь и безопасность будут стоить тебе счастья?

— Да, — пробормотала я.

Эван раздраженно выдохнул, прежде чем соскочить со стола.

— Тогда ты дура.

Может быть, я и была дурой, но я была слишком упряма, чтобы все как-то изменить.

Глава 21

Баррет

12 ноября — великий день во многих смыслах. В этот день отца должны были выбрать президентом Соединенных Штатов, и в этот день я собирался к Эддисон. Я чувствовал это глубоко внутри. Мужчины Каллаган будут победителями.

День начался неимоверно рано, когда я впервые за месяцы проснулся в собственной квартире. Мое предложение остаться у меня родители забраковали, вместо этого они выбрали номер в «Плазе», который, по правде говоря, был ближе расположен к тому месту, где он будет произносить финальные речи.

Как только папа закончит, он полетит обратно в Александрию, чтобы вместе с мамой проголосовать в избирательном участке по месту прописки. Пока папа будет произносить речь, я быстренько метнусь в другой город и черкну свой голос. Хоть у нас и были бюллетени для заочного голосования, голосование кандидата в президенты вместе с семьей вживую стало проверенной временем традицией.

Эддисон проживала в Вашингтоне, так что у меня не будет шанса увидеть ее, пока не приедем в Джефферсон, ожидая там итогов выборов. Конечно, в тот момент, когда я вышел из машины в избирательном участке, пресса набросилась на меня с вопросами об Эддисон. Я уверил медиа, что они скоро ее увидят.

В самолете по дороге домой я набрел на видео Эддисон, которая шла голосовать. Даже без помощи Сандры и Эверетта, ее внешность в бежевом платье и белом пальто была безупречной. Я был уверен, что там не обошлось без Эвана, поскольку она оставалась у него. Тай помогал ей маневрировать в толпе репортеров, пока девушка направлялась к избирательному участку. Пространство было заполнено нашей группой и агентами спецслужб, и я направил Тая быть рядом с Эддисон. В вопросах безопасности я полностью доверял только Таю.

Когда мы вернулись в Джефферсон, я начал немедленно прочесывать толпу в поисках Эддисон.

— Ее здесь нет, — произнес Пит у меня за спиной.

— Почему? — развернувшись к нему, спросил я.

— Она сообщила Берни, что останется в штаб-квартире Программы добровольцев, пока не закроются избирательные участки. Потом Тай сопроводит ее сюда.

Я посмотрел на часы. До закрытия участков оставалось два часа. Я не мог ждать так долго. Мне нужно увидеть Эддисон.

— Можешь вызвать для меня машину?

Пит покачал головой.

— Ты не можешь никуда поехать. Через полчаса пресса повалит толпами, чтобы заснять разговор твоего отца по скайпу с Торном. Предполагается, что вы с Кэролайн должны быть там для фотосессии.

— Черт, — пробормотал я.

— Это всего два часа. Тогда она будет здесь, и ты сможешь осуществить любой широкий жест, который только придет в голову, чтобы снова завоевать ее.

Я поднял брови.

— Завоевать ее, а не вернуть? Типа, я сделал что-то не так?

Пит подмигнул.

— Каждый, у кого есть глаза, видит, что она без ума от тебя.

Мое сердце совершило забавный скачок, заставив меня задаться вопросом, не нужно ли сделать кардиограмму.

— Правда?

— О, да.

— Надеюсь, ты прав, мужик.

— Конечно, прав. А почему, как думаешь, твой отец так сильно верит в мои способности?

Я рассмеялся.

— Просто придержи свое взлетающее эго, парень.

Ухмыльнувшись, Пит показал мне следовать за ним.

— Пошли. Давай доставим тебя в семейный люкс для разговора с Торном.

Следующие два часа прошли словно в сонной дымке. Все просто сошли с ума от вида полностью выздоровевшего Торна, который вместе со своими парнями стоял перед огромным американским флагом. Даже я немного прослезился из-за действительно патриотического момента, особенно когда он отсалютовал папе и назвал его Сорок восьмым. Надеюсь, через пару часов отец и вправду станет сорок восьмым президентом.

В семь я начал расхаживать по семейному номеру, ожидая появления Эддисон. Прошло полчаса, а потом ещё час. Когда первые участки начали сообщать о лидерстве папы, все радовались и хлопали в ладоши. Я же, наоборот, отошел в сторону. Вытащив телефон из кармана, позвонил Таю.

— Где она, черт возьми? — потребовал я.

— Мы застряли в пробке.

— Это правда или ты просто издеваешься надо мной?

— Конечно, правда. Выгляни наружу, если не веришь.

Я раздраженно зарычал.

— Мне действительно нужно увидеть ее.

Тай понизил голос.

— Я знаю и клянусь, что изо всех сил пытаюсь доставить ее к тебе.

— Спасибо, друг.

— Скоро увидимся.

Едва положил трубку, как передо мной возник репортер.

— Вы разговаривали с Эддисон? Почему ее здесь нет?

Так хотелось ударить его, но я выдавил улыбку.

— Она застряла в пробке, а до того провела немного времени со своими бывшими коллегами в предвыборном штабе.

— Как мило с ее стороны. Вы определенно счастливчик.

Грудь сжалась от его слов.

— Да, это так, — выдавил я. Я откланялся, прежде чем сделал бы что-то совершенно немужественное, типа ударился в слезы. Прошло ещё полчаса без каких-либо признаков Эддисон, радость и триумф, наполнявшие воздух вокруг, едва ли поднимали мое настроение.

Наконец телефон оповестил о сообщении от Тая: «Мы уже поднимаемся»

Не сказав никому ни слова, я поспешил к выходу из спальни. С тех пор, как я часами ранее вошел в семейный номер, пентхаус стал просто набит людьми. Я вытянул шею, ища Эддисон. Пока пробирался через толпу, люди хлопали меня по спине и обнимали, но я не мог поздороваться с ними. Меня волновала только Эддисон.

Наконец я ее увидел. Боже, как она прекрасна. Ее нос и щеки раскраснелись от холода, а длинные, темные волосы растрепал ветер. Девушка прикусила губу и взглядом пробежалась по комнате, рассматривая людей. А когда она почувствовала мое присутствие, посмотрела прямо на меня.

От вида меня, движущегося к ней с непоколебимостью льва, преследующего лань, глаза Эддисон