- Эй, там, за дверью!

Он и не думал, что это сработает. Слишком уж просто, должны же быть у местных злодеев хоть какие-то извилины? Видимо, нет, не должны.

Опять заскрипел ключ в скважине, и дверь приоткрылась.

- Чего тебе? – раздался с лестницы голос одного из бандитов.

- Водички бы, - попросил Женя, вертясь на полу в попытках принять более-менее удобную сидячую позу.

- Ха, совсем обнаглел?

- Да ладно, не жмотьтесь, - продолжал уговаривать парень. – Все равно меня отсюда не выпустите, так дайте перед смертью хоть напиться.

Раздалось шушуканье – его тюремщики тихо переговаривались, обсуждая возникшую проблему. Судя по всему, четких инструкций по этому поводу у них не было, а спросить пока было не у кого.

Все же кое-какие мозги у них были, потому что вниз они спустились оба. Один из них тащил грязную кружку с замусоленными краями, которую тут же подсунул Женьке под нос.

- Спасибо, - кивнул тот, думая про себя: «Мама была бы довольна, какого воспитанного мальчика она вырастила».

Выхлебав целую кружищу, он глубоко вздохнул. Пить и в самом деле хотелось, так что теперь, утолив жажду, можно было воплощать дальнейший план.

- Спасибо, - повторил он. – А то меня уже колотить начало. Ох уж эта лихорадка…

- Что еще за лихорадка? – насторожились бандиты, уже собравшиеся было уходить.

- А, ерунда, - беспечно отмахнулся Женя. – Не бойтесь, у меня только первая стадия, не то что у него, - он указал глазами наверх, где, по его мнению, держали Крита. – Вам ничего не угрожает, если, конечно, на вас не попала его кровь.

Головорезы переглянулись. Один из них уставился на свои руки и сбитые в кровь костяшки кулаков, которыми он совсем недавно пытался выбить правду из упрямого Пасынка. Второй также выказывал все признаки подступающей паники.

- Что за лихорадка? – повторил он, нервно оглядываясь себе за спину.

- Ее назвали «Горячка Фримана», - охотно ответил Женя. – В честь ученого, Гордона Фримана, что ее обнаружил. Это началось в одной деревне далеко в горах, и… В общем, все умерли. От этой болезни растут гигантские когти, а голова становится похожей на распухший гриб. Первые признаки – жар, жажда и боль в голове или животе. Или суставах.

Один из бандитов тут же схватился за живот, а Женя не стал ему пояснять, что по статистике у любого простого обывателя каждые пять минут что-либо болит – не говоря уж о живущих в такой антисанитарии, как здесь.

- Ну, когти меня не пугают, - неуверенно отозвался второй мужчина.

- Ах, да, забыл сказать, - «вспомнил» Женька. – Еще начинаются проблемы, ну… В личной жизни. С женщинами, короче…

Этот намек бандит понял прекрасно. Он судорожно сглотнул и осторожно пощупал лоб.

- Кажется, у меня голова болит, - промямлил он, - Немного…

- Ага, и глаза у вас обоих красные, - поддакнул Женя. – Ой, что это у тебя в глазу?..

- Где? – запаниковал тот, на кого он указал пальцем.

- Дай-ка взгляну поближе, я лекарь!.. Ой, вот блин, - он опечаленно поерзал, демонстрируя связанные за спиной руки. Тюремщики переглянулись. Один из них пожал плечами.

- Развяжи его, это всего лишь мальчишка. Никуда он не денется.

Женя с блаженным вздохом размял затекшие кисти рук и напустил на себя деловой вид, приблизив лицо к бандиту, старая не дышать при этом, чтобы не чувствовать его запах изо рта.

- У-ууу… - печально протянул он и поцокал.

- Что, что там? – нервничал тот, пока его товарищ стоял рядом и напряженно наблюдал за жениными манипуляциями.

- Хреново, вот что, - покачал головой парень, - Ну-ка, сделай вот так.

Он медленно повернул голову сперва направо, потом налево. Тот повторил.

- Отлично, а теперь вот так… - запрокинув голову назад, а потому наклонив ее вперед. – Во, замри вот так вот…

И, выхватив у бандита с опущенной головой висящую на поясе дубинку, Женя с размаху опустил ее на подставленный затылок. В следующую же секунду дубинка описала еще оду дугу и врезалась замешкавшемуся второму мужчине прямо в причинное место.

- Я же говорил, что с женщинами проблемы будут, - удовлетворенно кивнув, повторил Евгений. Секунду полюбовавшись на развалившиеся на полу тела, он забрал у них ключ, кинжал, и покинул подвал, заперев за собой дверь.

Теперь надо было найти Крита и убираться отсюда ко всем чертям.

========== 57. Не сдается наш гордый варяг. ==========

Сперва Жене показалось, что он опоздал – настолько безжизненным казался измазанный собственной кровью Крит, привязанный к злосчастному стулу. По крайней мере, сейчас над ним не стоял никакой мясник с тесаком в руках, поэтому Женя смог беспрепятственно развязать Пасынка. Он едва успел поймать его, когда тот начал сползать на пол, все так же не приходя в сознание. Кряхтя, парень взвалил на себя тяжелое тело, чувствуя себя караванным верблюдом.

- Если я заработаю грыжу, ты об этом пожалеешь, - пробормотал он, обращаясь к бесчувственному воину. Двигаться приходилось маленькими шажками, чтобы удержать равновесие. На его счастье, путь к отступлению был лишь один – тяжелая дверь из-под которой – о чудо! – пробивался дневной свет. Дверь даже не была заперта.

Но радоваться было рано – они оказались вовсе не на улице, а на каком-то заднем дворе. Чувствовался запах дыма и жареного мяса, словно кто-то рядом устраивал пикник с шашлыками. Слышен был лай собак.

Женя выругался, черепашьим шагом двигаясь через двор и надеясь, что собаки его не учуют. Если они принадлежали тому уроду, что запер их, то они могут напасть на чужаков. Уж собаки-то точно буду поумнее тех двух дураков, что он так легко облапошил.

Впереди уже маячил невысокий покосившийся забор, но у Жени уже не было сил, чтобы идти дальше. Привалившись к стене какой-то очередной подсобки, он сполз на землю, едва не уронив Крита. Послышались приближающиеся голоса, среди которых он узнал и голос мучителя.

- Беги… - раздался едва слышный шепот.

Женя обернулся. Глаза Пасынка были открыты и устремлены прямо на него.

- Беги, - повторил он. – Вдвоем нам не выбраться. Беги.

Скрип калитки возвестил, что времени на размышления у них не было. Женя в последний раз взглянул на бледного как смерть Крита и, оставив его у стены, вскочил на ноги, отбегая в центр двора. Как раз вовремя, чтобы головорез и следующий за ним другой мужчина успели увидеть только его.

- Ха, дурачье, упустили! – хвастливо крикнул он им, отвлекая на себя внимание. – Слабо догнать?

И, с этими словами, припустил забору, который, как он надеялся, у