— Я всегда хожу с тобой, — напомнила я. — И, откровенно говоря, хотела бы поучаствовать в этом. Я должна понять, что такого особенного ты увидел в этом парне, что готов мириться с его грубыми шутками.

Я думала, Кейн будет противиться моему присутствию, потому что это означало провести больше времени вместе, но он не стал.

Мы покинули здание в обеденное время в час пик и, поскольку ресторан располагался на Конгресс-стрит, пошли пешком. В такой толпе легче было притвориться, что не разговаривать друг с другом для нас нормально.

Все началось не очень хорошо. Мы приветствовали коллег, собирающихся на обед, и перекинулись с некоторыми парой фраз, пока направлялись к лифту. Когда Кейн неловко провел меня в переполненную кабину, я вздрогнула от ощущения его руки на нижней части спины. Он, должно быть, почувствовал мое напряжение, потому что так молниеносно убрал руку, будто окунул ее в невидимое пламя.

Мы стояли рядом, наши тела соприкасались, потому что избежать этого было невозможно, и я сжала зубы от напряжения, скользящего между нами. Мы практически выпрыгнули оттуда, отказываясь смотреть друг на друга, когда открылись двери лифта.

Дойдя до главного выхода, Кейн придержал для меня двери, и я пробормотала благодарность, выходя в хмурый день. Пошла по переполненной улице вдоль нашего здания и не сразу поняла, что оказалась одна. Кейн застрял у дверей, разговаривая с кем-то незнакомым мне. В большой компании невозможно знать абсолютно всех.

Кто-то врезался мне в плечо, и я споткнулась, пытаясь отойти от встречного движения пешеходов. Посмотрев в сторону Кейна, увидела, что он возвращается ко мне, и снова вышла на тротуар.

Тень в черном костюме задела меня. Острый мучительный ожог пронзил мой живот, и боль прошлась по каждой клеточке тела. Ошеломленная, я не могла осознавать ничего, кроме боли.

— Алекса?

В сознание прорвался голос, и я моргнула — передо мной появилось размытое обеспокоенное лицо Кейна. Вместе с болью я внезапно поняла, что на животе появилось влажное тепло, и посмотрела вниз. Руки дрожали, пока искали причину этого тепла.

Я почувствовала кровь еще до того, как увидела ее.

— Лекс, что за... — услышала я голос Кейна.

Ноги подкосились, в глазах начало мерцать.

— Лекси!

Его перекошенные паникой черты лица исчезали в темноте и снова появлялись.

— Вызовите скорую! Позвоните девять-один-один!

Вокруг меня сгущалась темнота.

— Лекси, детка, держись. Блядь, держись.

«За что?» — подумала я, уплывая от болезненной агонии в безопасное место.

Глава 26

Что-то давило на ноги, и я не могла свободно двигать ими. Казалось, что я задыхаюсь: слишком жарко, нужно больше воздуха.

Я попыталась скинуть одеяла.

— Эй, эй, — раздался над ухом глубокий, успокаивающий голос, — осторожно.

Кейн?

Пищащий звук в стороне внезапно стал громче. Медленно заставила глаза открыться и заморгала от яркого света в незнакомой комнате. Я лежала в кровати. Гораздо меньшей моей собственной.

В ногах стоял дед.

— Дедушка? — прохрипела я. Во рту так пересохло, что язык прилипал к небу.

Дедушка погладил меня по ноге. Он выглядел уставшим, взлохмаченным и совсем на себя не похожим.

— Ты поправишься, милая.

— Лекси.

Я повернула голову и увидела сидевшего на краю кровати Кейна. Он держал в руках мою ладонь и наклонился так низко, что наши лица почти соприкасались. Он тоже выглядел изможденным.

— Что происходит? — смутилась я.

Он нахмурился.

— Ты не помнишь? Ты в больнице.

В больнице?

Придя в замешательство, я оглянулась на пищащий звук, увидела монитор и катетер в руке и, наконец, осознала, что лежу в больничной кровати.

— Больница? — повторила я.

Воспоминания накрыли меня словно лавиной. Все расплывалось. Боль. Кровь. Я очнулась на каталке, когда меня везли на машине скорой помощи. Встревоженное лицо Кейна. Моя кровь на его рубашке. Как он отказывался отпускать мою руку, пока врачи пытались успокоить меня.

Последнее, что помню: ко мне спешил врач скорой помощи.

Аппарат пищал в такт ударов сердца.

— Думаю, стоит сообщить доктору, что она очнулась, — произнес дедушка и вышел из одиночной палаты.

Когда он открыл дверь, я заметила крупного парня в обтягивающей футболке и джинсах, наблюдавшего за окружением, скрестив руки за спиной. На плече висела кобура. Он вооружен?

Понимая лишь частично, что произошло, я почувствовала усиливающуюся панику. Снова посмотрела на Кейна, его хватка на моей руке усилилась.

— Кто-то напал на меня.

Я помнила тень человека, прежде чем живот пронзила боль.

Зачем? Зачем кому-то нападать на меня?

В глазах Кейна полыхнула ярость, когда он сдавленно ответил:

— Да. Я не видел, как это произошло. Когда подошел, ты смотрела на меня со странным, полным боли выражением лица. Глаза расфокусированы. Вся бледная. А потом я увидел кровь на кофте. Ты отключилась. Мы привезли тебя сюда, ты на минуту очнулась в отделении скорой помощи, но потом опять потеряла сознание. Пришел врач и сказал, что вряд ли задеты важные органы. Тебя отвезли в операционную, чтобы осмотреть, но, к счастью, врач оказался прав. Нож не задел жизненно важные органы или артерии. Рану зашили, и теперь ты в одиночной палате. Сказали, что тебе нужно пару дней полежать в больнице.

Все это, конечно, прекрасно, но учитывая, что кто-то всадил мне нож в живот... больше интересовало то, о чем Кейн не рассказал.

— Зачем кому-то это делать? — попыталась сесть, но живот отозвался острой болью, и я вскрикнула.

— Господи, Лекси, — выругался Кейн, — тебя только что порезали. Постарайся не двигаться.

— Я забыла про рану, ладно? — сказала, бросив на него сердитый взгляд, и поморщилась от отголосков боли. — Больше не буду.

— Алекса, ты очнулась, — я подняла взгляд на густой приятный голос и обнаружила, что он принадлежит симпатичному молодому человеку. — Я твой лечащий врач, доктор Фредерикс. — Слишком юный вид доктора заставил меня понервничать, что тот копался в моей ране.

— Привет.

Он улыбнулся на мое слабое приветствие и подошел ближе, за ним следовал дедушка.

— Когда тебя привезли в отделение скорой помощи, я в операционной обследовал твою рану и удостоверился, что важные органы...

Я прослушала, как он повторил все то же, что сказал Кейн.

— Значит, все в порядке? — спросила я, когда он закончил.

— Да. Ты поправишься. Я рекомендую полежать под наблюдением пару дней, чтобы удостовериться, что нет угрозы заражения, а после выпишу домой. Период восстановления составит от четырех до шести недель. Скоро придет медсестра, чтобы обсудить антибиотики, обезболивающие и обработку раны. — Он посмотрел на нас с Кейном и, очевидно, сделав выводы, произнес: — Рад, что есть, кому тебе помочь. Как бы мне ни хотелось, чтобы ты осторожно двигалась, пока выздоравливаешь,