Хендрикс нахмурилась.

– Завтра?

– У нас вечеринка у карьера. Мы говорили об этом на обеде, помнишь? Я скину детали.

– Да, конечно, – сказала Хендрикс, выпроваживая двух девушек за дверь.

– И удачи с вином, – сказала Рейвен, взмахнув рукой на прощание, выходя на улицу.

– Ага, удачи, – добавила Порция. Но при этом сжала губы, словно сдерживая себя.

Хендрикс закрыла за ними дверь. Вино все еще капало с волос, просачиваясь через ткань толстовки.

В трансе она прошла в кладовую и потянулась внутрь, пока не нашла толстый рулон бумажных полотенец. Но вместо того, чтобы вытащить их, она просто стояла и смотрела.

Как один жалкий рулон бумажных полотенец может помочь?

В подвале по всему полу было битое стекло и вино. Даже если ей удастся все убрать, папа заметит, что пропало совершенно все его вино.

Хендрикс поднесла дрожащую руку ко рту, тяжело дыша. Мысли в голове мелькали со скоростью света.

Как взорвалось вино? Что, черт возьми, только что произошло?

Входная дверь хлопнула и закрылась.

– Хендрикс! – позвала мама. – Ты дома?

– Вот дерьмо! – пробормотала Хендрикс. Она начала поворачиваться, но ее так сильно трясло, что она не могла нащупать бумажные полотенца. Они упали на пол и покатились ей к ногам. Хендрикс посмотрела вниз и заметила, что вокруг нее образовалась лужа вина и крови, красная жидкость запачкала подошвы ее туфель.

Скрипнула доска, и до нее донеслись приглушенные звуки голосов. Хендрикс поспешно схватила рулон с пола, вино стекло по пальцам и испачкало костяшки.

Когда дверь кухни распахнулась, раздался визг петель. Папа позвал ее:

– Хендрикс? Солнышко, ты оставила след чего-то похожего на виноградный сок по всему…

Хендрикс услышала быстрый вздох прямо позади себя и замерла. Щеки полыхнули жаром. Она была слишком смущена, чтобы обернуться, поэтому продолжала пытаться промокнуть вино.

– Я… я прошу прощения, – заикаясь, она пыталась сморгнуть слезы с глаз. – Это произошло нечаянно, клянусь, простите меня.

Дверь снова распахнулась, теперь ее позвала мама:

– Хендрикс? Милая, тебе надо как-то поакку… О, дорогая! Господи, что здесь произошло?

Хендрикс уже качала головой.

– Я не знаю. Я…

Ее голос дрогнул, в одно мгновение как будто что-то внутри нее сломалось. Все эти стрессы, ужасы и тревоги последних нескольких дней – их внезапно стало слишком много.

Ну кому может привидеться, что коты исчезают в стенах? Кому померещится, что ему обстригли все волосы? Что за человек будет слышать все эти призрачные голоса?

Только сумасшедший, вот кто.

«Нет», – сказала она себе. Она видела, как бутылки вина взорвались. И вино все еще было здесь, струилось по ногам, значит, она не могла все это выдумать, ведь так?

Ее руки снова дрожали. Хендрикс выронила бумажные полотенца и поднесла кулаки к лицу, закрыв глаза.

Она обнаружила, что бормочет:

– Ко мне пришли подружки. Я пошла принести нам бутылку вина, но когда я там оказалась, там…

Она заколебалась на мгновение. С чистого листа. Весь этот переезд был затеян ради нее. Она не хотела доставлять еще больше проблем своим родителям.

И поэтому она медленно сказала:

– Я попыталась достать бутылку с верхней полки и все это перевернула. – Она почувствовала, как что-то екнуло внутри, и поспешила добавить: – Я знаю, что не должна была идти туда, и я определенно не должна была пытаться взять ваше вино, я просто… Я думаю, я просто хотела, чтобы они думали, что я крутая.

Она чувствовала себя идиоткой, произнося это вслух. Но, по крайней мере, это была не ложь.

– О, милая. – Мама протянула руку и сжала ее плечо. – Мы знаем. Мы тоже хотим, чтобы ты нашла себе здесь друзей.

Хендрикс осторожно подняла глаза и увидела, что ее родители обменялись взглядами. В выражении лица папы проглядывало беспокойство. Мама слегка покачала головой.

Хендрикс сжала кулаки, ногти впились в ладони. Она знала, что они пытаются решить, верить ли ей.

«Пожалуйста, поверьте мне».

– Ты перевернула вообще все? – спросил папа, поморщившись. Мама бросила на него взгляд, и он быстро превратил выражение лица в страдальческую улыбку. – Все в порядке. Я… что-нибудь придумаю.

– Давай я наберу тебе ванну, – сказала мама. Услышав это, Хедрикс поняла, что ее историю приняли. – Ты вся мокрая. Нет ли тут еще и крови?

– Возможно, – призналась Хендрикс. – Было очень много стекла.

– Тогда сперва присядь, я проверю твои царапины, вдруг где-то осталось стекло, – сказал папа.

– А потом мы уберем погреб вместе. Как тебе?

«Ужасно», – подумала Хендрикс. Она не хотела возвращаться туда. Никогда. Какая-то ее часть волновалась, как бы это не оказалось похожим на то, что случилось прошлой ночью в ванной. Что она скажет папе, если они откроют дверь подвала и все будет нормально? Никакого пролитого вина, никаких разбитых бутылок?

Она прижала руку к груди, тошнотворный ужас охватил ее. Это не могло быть ее воображением. Она все еще слышала звук разбивающихся о стену бутылок с вином. Она все еще помнила нечто, шевелящееся под лестницей, и то, как этот кот пролетел сквозь нее.

Папа проверил ее порезы. Когда он закончил, она последовала за ним из кухни, через заднюю дверь, они прошли по двору, где двери погреба все еще были распахнуты, обнажая глубокую черную темноту. Все это время она чувствовала, как Стил-Хаус возвышается над ней. Он загораживал темнеющее зимнее небо, отбрасывая глубокие тени на траву и издеваясь над ней.