— Вот он, — слышит она сзади его обрадованный голос. — Это то, что нам надо. Вот смотри, адреса и телефоны дежурных аптек… Нет, это не то, — она слышит, как шуршат перелистываемые страницы, — а вот условные обозначения на обоях по евростандарту…

— Ты собрался станцию ремонтировать? — скептически замечает на это ему девка, все это время стоявшая рядом и терпеливо дожидающаяся конца его поисков.

«Вот идиоты, — Рита бросает в их сторону быстрый взгляд и тут же отворачивается. Ей до них нет никакого дела. У них все хорошо. Пошли они в жопу…»

— Сейчас найду. Где же эта схема? — парень зашелестел страничками дальше. — А вот, нашел, на последней странице. Я же говорил, что где-то её видел.

— Так радуешься, словно тебе конфетку показали! — хихикает девка. — Зачем тебе эта карта теперь нужна, ты куда-то собрался ехать?

— Хочу узнать, сколько до ближайших станций километров идти по тоннелю, если мы, конечно, сейчас на радиальной не выберемся наверх.

Рита слышит почти все, что они говорят. Она не хочет их слышать, но все равно слышит. Слышит, хотя они и говорят совсем тихо. Тихо! Она вдруг замечает, что в метро очень тихо. Что это? Удивительно. В метро так тихо не бывает, это не библиотека, где люди чихнуть бояться. Здесь люди ничего не бояться. Чего им здесь бояться…если их здесь даже нет. Она оглядывается. Действительно, людей на станции нет, не считая этих двух. Она снова смотрит на часы. Еще не ночь! Куда все подевались? Вдруг ей кажется, что голоса этих двух ей знакомы, но она тут же отметает эту мысль. Среди этих, она снова с издевкой смотрит в их сторону, у неё друзей нет и быть не может. «Психи, — она отворачивается. — Решили топать по шпалам. Обкурились так, что поезд им уже и не нужен…» Она слышит шум прибывающего поезда и делает пару шагов в сторону края платформы. Еще немного и его фарки уже засверкали в темноте, освещая рельсы. «Лицо девки, точно, знакомо, но почему такое грязное…» Она смотрит на табло. Электронные часики показывают двенадцать минут, тринадцать секунд… А эти двое придурков все продолжают веселиться. «Интересно, они, правда, думают, что у них это получиться, прошвырнуться по шпалам, опять по шпалам домой…себе по привычке…». Рита улыбается. В голове звучит знакомая мелодия. «Весь мир со-шел с у-ма-а…» Это уже Тату. Но это уже совсем другая музыка… Дождь. Сетка. Две мокрых девчонки просто хотят жить и… любить. Не мешайте им. Поезд приближается… Уже слышен лязг вагонов… На глаза наворачиваются слезы. Кого больше жаль — их…себя?

— И сколько же нам еще километров осталось намотать на ноги? — девка, явно, не довольна.

«Боже мой, — Рита размазывает слезы руками по лицу, — что же я делаю? Я совсем не хочу… — накрашенные пальчики ног застыли на самом краю платформы. — Мамочка…прости меня!» Ноль часов, ноль-ноль минут… ровно!

— До Курской — две минуты, — продолжает басить Лорман, — до Китай-города — три минуты и до Пролетарской…

— Осторожней, — схватила его за руку Лика и рванула на себя, да так, что он чуть не растянулся от неожиданности на перроне.

— С ума сошла, — Лорман непонимающими глазами уставился на девчонку, — ты чего меня дергаешь?

— Стоишь на самом краю…

— Ну и что?

— Что-что? — передразнила его Лика. — Мог упасть, вот что…

Парень посветил фонариком вниз на край платформы.

— Ну и что? Там я только мог, а с тобой смог, руку, во всяком случае, ты мне точно выдернула.

— Извини, а ты, правда, ничего не слышал?

— Нет, а что такое я должен был услышать?

— Да нет, — Лика отпустила руку, — ничего. Мне показалось.

— Что?

— Ерунда, — она подошла к краю платформы и осторожно заглянула вниз.

— Да говори же, — не выдержал парень, — что тебе показалось, и что ты там такое пытаешься в темноте рассмотреть?

— Ты точно ничего, правда, не слышал?

— Нет, я ничего не слышал, — почти по слогам проговаривая каждое слово, ответил ей Лорман. — Выкладывай, давай, что ты слышала.

— Слышала, как поезд проехал…

— Что?!

— И еще… «Мамочка, прости меня…»

— Не понял…

— Я слышала, как кто-то в темноте, перед тем, как у тебя за спиной промчался этот поезд, попросил у своей матери прощения.

— Ты это серьезно?

— Не знаю… нет, конечно, нервы, извини.

Лорман снова вернулся к краю платформы, и луч света заскользил по рельсам.

— Подержи, — протянул он ей фонарь и портфель.

— Что ты собираешься делать? — насторожилась Лика, но вещи все-таки взяла.

— Хочу проверить… Если то, что ты сказала, хотя бы насчет поезда, правда, то рельсы должны быть…

— Теплыми, — догадалась она.

— Правильно, — добавил он, спрыгивая уже вниз. — Части работающего механизма всегда нагреваются, физика. И они…

— Что они? — Лика светила сверху и видела, как Лорман присел на корточки и положил ладонь на ржавую поверхность железа. Затем парень опустился на коленки и прижался к рельсе ухом. Лика застыла. — Ну, — повторила она в нетерпении.

— Теплые… — подтвердил он свое предположение. — Но это еще не все.

— Что еще?

— Я слышу, как он удаляется от нас все дальше и дальше…

— Эверт?

— Что? — парень уже поднялся с колен и вскарабкивался на платформу.

— Мне страшно.

— Ерунда, — Лорман даже улыбнулся, когда был уже на верху и разгибал спину. Хорошо, она в темноте не видела его этой идиотской улыбки. А то ей бы стало еще страшнее. — Подумаешь, — сказал он, — поезд проехал…

Кстати, о поездах, средняя скорость паровоза в метро, где-то около сорока километров, — продолжил он, как ни в чем не бывало прерванные расчеты. — Следовательно… до Курской, всего несколько километров.

— Десять?

— Сейчас. — парень достал из портфеля калькулятор и быстро произвел все необходимые расчеты. — Один километр, триста тридцать метров, — выдал он.

— Какая точность, — покачала она головой.

— Хорошо то, что мы хоть знаем, где находимся.

— Под землей, где же еще?

— Вот именно, — Лорман вернул брошюру назад в портфель. — Но мы туда сейчас не пойдем.

— Мы и так там! — съязвила девчонка. — Нам бы наверх, Сусанин.

— Мы еще здесь не все обследовали, — подыграл ей Лорман. — История нам этого не простит. Сейчас по ступенькам наверх, всего три минуты ходу и мы на другой станции. А там…

— На радиальной.

— А-а, — протянула она. — Думаешь, там выход есть?

— Надеюсь.

— Хорошо тебе…Тебе здесь нравиться!

Лика и Лорман стали подниматься по ступенькам.

— Ты, правда, слышал поезд, — снова спросила девчонка, когда они уже почти заканчивали подъем.

— Вранье, — Лорман ответил не раздумывая.

— Почему?

— Почему? А ты видела те рельсы, а слой ржавчины на них?

— И что из этого?

— А то, что по ним уже сто лет никакие поезда не ездили…

— Правда?

— Конечно, правда, — Лорман снова улыбнулся. Сам, правда, он был в этом уже далеко не уверен.

— Ну и фиг с ним. А здесь, между прочим, все время газеты продавали и театральные билеты, — заметила она на ходу, когда они поднялись по ступенькам, прошли метров двадцать вперед по переходу и свернули налево, углубляясь в один из трех