— Расскажи о себе, — просит подопечная, а затем слизывает варенье с кусочка запеканки прежде, чем не спеша положить его в рот.

— Чего это ты? — подобравшись, подозрительно спрашивает Вадим.

— Да всё я, да я. Скажи хоть слово о себе. У тебя есть кто-нибудь? Жена? Девушка? — двусмысленно выделяет Аня последнее слово.

— Какое тебе дело до моей личной жизни? — беззлобно отвечает он, всем видом показывая спокойствие и безразличие, хотя в душе желал поставить соплячку на место. Семья — последнее, о чём он готов с ней разговаривать.

— Секрет, что ли? — Аня обиженно надувает губки.

— Я не обсуждаю свою личную жизнь с клиентами.

— Так я клиент? — мрачнеет девушка. — Только и всего?

— Мы знакомы четыре дня, и ты пока не доросла того, чтобы я был с тобой настолько искренним.

Подопечная смотрит на него обиженно, но с вызовом.

— Дам тебе совет, как лучше всего меня задобрить, — говорит Вадим. Перехватив полный контроль над диалогом, он садится ближе к столу и начинает забавляться, внешне оставаясь всё так же спокойным. — Искреннее поведение и хорошие поступки куда быстрее вызовут у меня симпатию к тебе, чем столь открытое двуличие. Или ты умеешь только соблазнять своих сверстников?

Подопечная забавно фыркает, а затем отворачивается, разом сдавая все позиции. Впервые с начала их встречи её щёки краснеют от смущения.

— Чем лучше ты себя ведёшь, чем проще пройдёт твоё лето, — заканчивает Вадим.

Поднявшись с места и собрав опустевшую посуду, он проходит мимо притихшей девушки в сторону разделочного стола.

— Было вкусно, — тихо раздаётся ему в спину.

Достав с верхнего шкафчика пиалу с карамельными конфетами, ранее выбранными подопечной в магазине, Вадим возвращается и ставит их перед ней.

— Не за что.

Аня удивлённо смотрит на ярко-оранжевую горку, а затем берёт пару конфет и уходит, обещая заняться уборкой. Вадим остаётся один и садится на освобождённое место. Вытянув ноги, задумчиво отпивает остатки в своей кружке.

Раньше они всей семьёй составляли домашнее меню на неделю. Если позволяло время, Вадим готовил сам, выгоняя своих дам из кухни. Однако последние две недели его желудок знал лишь доширак, бутерброды и простенькие супы приготовленные на быструю руку в небольшой кастрюльке. Не так давно, чтобы додуматься до тушёных макарон, ему пришлось знатно напрячь воображение, словно семнадцать лет упорных трудов перед плитой выветрились сразу после похорон матери. И, всё же, он понимает, что ему необходимо взять себя в руки не ради самоудовлетворения перед двуличной соплячкой, а ради памяти обо всех маминых уроках и советах.

— Ладно, — выдыхает Вадим, в голове набросав начальный план действий, от которого уже можно было отталкиваться. Залпом допивая молоко с кофе и тяжело опуская кружку на стол, он мысленно набирается сил перед предстоящим марафоном. — Кухня зовёт…

***

Перелистывая злосчастную папку с информацией на подопечную, Вадим подходит к её комнате. На следующий день у него запланирована поездка к Соне, так что сейчас он хочет поговорить с девушкой, чтобы всё не обернулось ещё одной проблемой. Встав у двери, прислушивается к звукам за ней. Оттуда раздаётся возня, пыхтение и бормотание. Представляя себе картины одна краше другой, он приоткрывает дверь, однако увиденное оказывается выше его фантазии. Всматриваясь в сосредоточенное лицо девушки и её отчаянные движения руками вверх и вниз, Вадим никак не может понять, какого чёрта она стоит коленями на столешнице и половой тряпкой драит окно.

— Ты… чего делаешь? — в шоке бормочет, застыв в проходе.

— Не оттирается! — рычит подопечная и швыряет ветошь в сторону. Та громко плюхается прямо в ведёрко посреди комнаты, поднимая кучу брызг.

Закрыв папку, Вадим осторожно идёт к девушке. Ноги скользят, едва не разъезжаются на мокром паркете, но ему удаётся добраться до цели, так ни разу и не рухнув на пятую точку. Нагнувшись почти к самому лицу севшей на ноги подопечной и присмотревшись, он замечает на стекле какое-то жалкое пятно и начинает смеяться, за что получает смачный тычок мокрой ладонью в лицо.

— Дурак, — раздражённо бурчит девушка.

— Теперь полы мыть будет легче.

— Я их уже мыла…

Его вновь скручивает приступ смеха. Он доходит до перестеленной кровати и садится на неё, жестом призывая девушку отправиться на второй круг по полу. Пока подопечная неловко сползает со стола, Вадим вновь открывает папку и указывает на фото, где она со светлыми волосами.

— В свете случившегося, быть блондинкой тебе явно больше идёт, — снова прыскает, начиная подбираться к нужной ему теме.

— Да ну тебя!

— Сильнее выжимай, сильнее, — подначивает Вадим горе-уборщицу, которая склонилась над ведёрком. — Ты ведь не этой тряпкой стол вытирала? — спрашивает он с опаской.

— Очень смешно, — ворчит девушка, начиная собирать лишнюю воду с пола. — Я почти закончила, если ты не видишь.

Вадим соглашается с её заявлением. За прошедшие несколько часов, что он возился на кухне, комната заметно преобразилась: исчез царивший несколько дней хаос, пол стал чище, а пыли заметно поубавилось, если и вовсе не исчезла. Даже воздух перестал быть затхлым и приобрёл приятную свежесть. Как бы подопечная ни упрямилась, убираться она всё же умеет, что радует Вадима, который заносит очередную маленькую победу на свой счёт.

— Ты ведь знаешь, из-за чего мы здесь? — спрашивает он, переходя к теме визита.

— Из-за тех ублюдков? — стоя на четвереньках задом к нему и, прогнув спину, спрашивает девушка.

— Перестань ругаться. И если ты про похитителей-неудачников, то да, — безразлично смотря на выпяченный и скрытый короткими шортами зад, отвечает Вадим. — По моему опыту, человека похищают в двух случаях: когда что-то хотят либо от него, либо от близких. И я сомневаюсь, что над тобой хотели глупо пошутить.

От последнего варианта Аня нервно смеётся и возвращается обратно к ведёрку.

— Вот ты как думаешь, к какому варианту относились те неудачники?

— Да откуда я знаю? — раздражённо отвечает девушка. — Может, кто-то из семьи в проблемы вляпался?

— Или ты.

— Я не имею к семейному делу никакого отношения. Вообще! И больно надо!

Пусть Вадим и не видит лица подопечной, однако за раздражённым тоном голоса ей не удаётся спрятать от него обиду на озвученный факт. Ему кажется, что в случае с Аней в семье Мельниковых работает замкнутый круг — чем больше она доставляет проблем своим поведением, тем меньше у неё шансов влиться в бизнес, из-за чего она лишь больше пакостничает из-за обиды. И ему не ясно, кто именно начал эту бесконечную петлю. Но он не берётся озвучивать своё предположение, а