Следующее желание было загадано уже за обеденным столом, Женькой Львовым. Он от своего получил меньше всех, потому что мама спросила его:

– Женчик, еще картошечки хочешь?

И Женя ответил:

– Хочу.

Конечно, его желание тут же исполнилось.

А почти одновременно с этим в кабинете директора стоял, понурив голову, Жека, брат Эдика. Он учился во вторую смену, но прямо сейчас его с урока выдернули, потому что он втащил Вальку, соседу по парте. Поделом, вообще-то, но разве это кого-то волнует?

– За что ты ударил товарища, Евгений? – допытывался Ксенофонт Вячеславович.

– А чо он за базаром не следит?.. – бубнил Жека, опустив взгляд.

– Евгений, ты свой жаргон за порогом оставляй, – поморщился директор. – Я участкового могу вызвать. Хочешь?

Жека мотнул головой. С дядей Витей он общаться не хотел.

– Не хочешь, – устало вздохнул директор. – А чего хочешь? Евгений, тебе пятнадцать лет уже. Скоро шестнадцать стукнет. Взрослый почти человек. Ты ведь достукаешься так, в колонию угодишь. Хочешь в колонию?

– Не хочу.

– И в колонию тоже не хочешь. А чего хочешь? Чего ты от жизни хочешь, Евгений?

– Не знаю.

– Не знает. Он не знает. А кто будет знать? Я?.. Родители твои?.. Пушкин, Александр Сергеевич?.. Что молчишь-то, Евгений?

– А что говорить?

– Ну ты исправиться-то хочешь хотя бы?

– Ну хочу, – буркнул Жека.

И сказал он это, естественно, просто так, только чтобы отвязаться. Но сказав – вдруг почувствовал, что действительно этого хочет. Что жизнь-то действительно идет, до конца школы не так уж и далеко. В десятый класс можно даже и не идти – хотя отец, конечно, будет орать…

Хотя он и так орет каждый день. Сегодня опять наорет, потому что директор, конечно, ему позвонит.

И в это же самое время дома за компьютером сидел Эдик, брат Жеки. Он проигрывал бой и с тоскою подвывал:

– Ну нет, нет, нет, только не Дисмас!.. не Дисмас!.. не смейте убивать Дисмаса, падлы!.. Дисмас, живи!.. Дисмас, ты должен жить!.. ф-фух!.. фу ты!.. уф-ф-ф!.. повезло как!..

И довольный этой невероятной, просто-таки сказочной удачей, Эдик повел свой отряд дальше, даже не подозревая, какой уникальный шанс только что потратил.

Часом спустя свое желание загадала Анфиса Коптева – и тоже во время игры. Только не компьютерной, а в карты. Она с подружками играла на желания – и ей долгое время не везло. Но вот она выиграла и теперь медленно-медленно цедила:

– Я хочу-у-у… я хочу-у-у… хочу-у-у… я хочу, чтобы сегодня вы весь день кланялись мне, когда хотите что-то сказать, и называли не по имени, а «ваше королевское высочество»!

Девчонки засмеялись и дружно поклонились Анфисе. И до конца дня ни одна из них своими обязанностями не манкировала.

За ужином исполнилось желание Лизы Волынцевой. Ее мама, вернувшись со смены, жаловалась мужу и дочери на подлое начальство и тупых пациентов, которые вызывают не потому, что нуждаются в медицинской помощи, а потому, что не знают, чем себя развлечь.

Лизу это страшно бесило. Если ее папа слушал спокойно, наматывая на вилку спагетти, то она громко сопела и переживала за маму. А когда та поведала, что одна из сегодняшних бабулек вызвала ее просто для того, чтобы померить давление, то Лиза сдавленно прошипела:

– Да чтоб они все!..

– Лиза!.. – прикрикнула мама.

– …выздоровели!.. Чтоб они все выздоровели!.. И не дергали тебя больше!

Следующие несколько дней на участке Волынцевой-старшей действительно выдались беспрецедентно спокойными, но она, конечно, не сопоставила это со сказанным дочкой.

А через полтора часа свое желание загадал Вадик Усачев. Он болтал по скайпу с девочкой из далекого Симферополя, которая рассказывала, что у них зима еще не наступила, на дворе плюс пять и снега тоже еще нет. Вадик, который холод терпеть не мог, от души ей завидовал. И в ходе беседы высказал свою давнишнюю мечту:

– Вот бы уже поскорее глобальное потепление наступило! И чтоб Антарктида зазеленела!

В соседнем доме раздалось сдвоенное ойканье. Денис и Полина ведь услышали это желание через посредство Фурундарока – и ужаснулись.

А особенно их ужаснула кривая ухмылка на младенческой мордашке.

– Ты… ты что, это исполнишь?! – заморгал Денис.

– Сейчас глобальное потепление начнется?! – заверещала Полина. – Прямо сейчас?!

– Глупые маленькие амебы, – поморщился Фурундарок. – Оно началось в вашем мире еще полтораста лет назад. По планетарным меркам у вас буквально на днях закончился очередной ледниковый период – и температура просто возвращается к норме. Хотя вы, люди, в этом тоже участвуете, конечно.

– Как?!

– Мы не участвуем!

– Мы ничего не делаем!

– Делаете. Вы добавляете в атмосферу метан.

– Ничего мы не добавляем!

– Добавляете. Вас семь миллиардов, смертные, и вы все пердите. И еще у вас несметное множество домашнего скота – и он тоже пердит. И весь этот метан усиливает парниковый эффект. Атмосфера вашей планеты накрывает вас, как одеялом – и вы под этим одеялом сами себя греете. Поняли, тупые бздливые создания?

– То есть… ты ничего делать не будешь?..

– Я этого не говорил, – ухмыльнулся Фурундарок. – Я исполню желание этого глупого мальчика. Ускорю наступление глобального потепления. Не очень сильно, потому что не собираюсь работать в планетарном масштабе ради случайно сказанных слов, но немножко оно ускорится, не сомневайтесь.

– И Антарктида зазеленеет?

– Уж будьте уверены. Хотя еще не завтра, конечно. Но однажды она точно зазеленеет.

– А мы до этого доживем?

– Я – точно доживу. Вы – не факт.

Близнецы кисло переглянулись. Вадик Усачев их положительно расстроил. Если у всех остальных в желаниях были в основном мелочи и пустяки, которые влияли разве что на их собственные жизни, то Усачев внезапно рубанул на полную катушку.

– Возможно, это наша последняя зима, – сказал Денис.

– Но мы же ненавидим зиму, – напомнила Полина.

– Ну лично у меня все-таки смешанные чувства насчет нее. Снег – это довольно неплохо.

– Ты прав, тупорез, – вздохнула Полина. – Я редко с тобой соглашаюсь, но сейчас ты прав.