А Кунсайта она, если честно, побоялась сейчас тревожить.
Оставалось только ждать и прокручивать в голове всевозможные вариации происходящего — от того, что Зой решил обойти всех известных ему фотографов Токио, до того, что он просто уснул на какой-нибудь лавочке в саду.
Ни один из вариантов не радовал.
Еще и Рей с Джедайтом тоже куда-то запропастились, а ведь они договаривались собраться в саду в восемь!
На самом деле, у Ами было столько причин для тревоги, что собственное спокойствие казалось каким-то неправильным. Ей бы следовало нервничать и кусать губы, считая минуты до предстоящего провала. Но вместо этого внутренний голос почему-то без устали твердил, что все будет хорошо, и причин для волнения нет, а самое страшное, что могло случиться, уже случилось. И голос этот был знаком Мицуно — звонкий, немного хрипловатый, очень теплый.
Это что же — сознание с ней теперь всегда будет разговаривать голосом Зойсайта?
— Поздравляю, — Ами улыбнулась покрасневшей до корней волос Минако.
Подруга только что подошла к ней, сияющая, словно солнце. Подошла безо всякой на то причины, скорее всего просто для того, чтобы уйти от Кунсайта, потому что — это Ами знала по себе — после первого поцелуя может возникнуть неожиданное чувство неловкости, и чтобы его развеять, требуется некоторое время.
— Спасибо, хотя не знаю, есть ли пока причина для поздравления, — покачала головой Минако. — Это будет всего лишь первое свидание. У Кунсайта еще уйма времени поменять свое решение.
— Если он не идиот — а он точно не идиот, то ничего он не поменяет.
Ами достаточно давно знала Минако, чтобы выяснить — та и сама не понимает, какое она сокровище. Их на первый взгляд легкомысленное солнце была удивительной девушкой: преданной и нежной, забавной и мудрой, доброй и храброй. Пожалуй, если бы Ами была мужчиной, она сочла бы за честь влюбиться в Айно без памяти.
— Ну что же, — смутилась Минако, накручивая на палец прядь волос, — буду надеяться, что ты права.
— Он тебе так нравится?
— Больше, чем я могла бы ожидать.
Для подруги это было более, чем серьезное признание. Обычно она закатывала глаза и тонким голосом говорила, что влюблена. Объект влюбленности тут же признавался посланцем судьбы, единственным избранным на всю жизнь, супругом до гроба и отцом всех ее пятерых детей. Как только начинались такие разговоры, сразу становилось понятно: долго эти отношения не проживут. Но чтобы Минако хотя бы раз в жизни сказала, что мужчина нравится ей «больше, чем ожидалось»? Нет, настолько серьезной она никогда не была.
— Я только что видела, как ты с Кунсайтом целовалась, или в вине из погреба Нефрита — совсем не вино? — со стороны беседки к ним быстрым шагом подошла Макото, осторожно придерживая края узкой юбки, грозящиеся вот-вот треснуть по швам.
Минако лишь пожала плечами.
— К вину Нефрита никаких претензий быть не может, — улыбнулась она.
Макото покачала головой, но в этом жесте не было какого-то неодобрения или хотя бы доли удивления. И это было странно. Может, Ами что-то напутала? Разве в начале вечера они все не относились к шаферам Мамору с открытой неприязнью? Может, все это было просто сном?
Нет, сомнений быть не может. Минако совершенно точно отпускала злобные шуточки на тему возраста Кунсайта, Макото обещала выбить все зубы из очаровательной улыбки Нефрита, если он еще раз назовет ее «розочкой», а сама Ами могла прохаживаться на тему Зойсайта целыми часами.
— Если у этого дня еще припасены для меня невероятные секреты, — развела руками Макото после того, как вдоволь нахохоталась и подколола Минако на тему ее любви к динозаврам, — самое время их выложить. А то, боюсь, к вечеру я буду не настолько восприимчива.
— Зойсайт не гей, — выпалила Ами.
Лица подруг навсегда останутся в ее памяти эталоном изумления. Широко раскрытые глаза, поднятые брови, губы, из которых пытается вырваться вопрос — при всех их внешних различиях Минако и Макото сейчас выглядели одинаково, как Твидлди и Твидлдум. Ами даже испугалась — не слишком ли рано она выложила карты на стол? Не хватало еще, чтобы две из четырех подружек невесты на церемонии выглядели, как рыбки в аквариуме — глупо таращились вперед и иногда открывали и закрывали рты.
— Как это — не гей? — сумела наконец сформулировать вопрос Минако.
Настал черед Ами небрежно пожимать плечами.
— А никак не гей.
— А ты как это выяснила, исследовательница ты наша? — прищурила зеленые глаза Мако.
Она скрестила руки на груди, повернулась к Минако и спросила, мотнув головой в сторону Мицуно:
— Она что — тоже светится, как елка?
— Нет, — после тщательного осмотра заключила Айно. — Не так, как ты, это точно.
Даже знать не хочу, что это вообще должно означать.
— Ну, прекрасно! — всплеснула руками Макото. — Чего дальше ждать? Может быть, Рей приедет в фате и свадебном платье и скажет, что они с Джедайтом уже поженились?
— По-моему, — усмехнулась Минако, подхватывая настрой подруги, — мы с вами, девочки, слишком серьезно отнеслись к клятве поладить с шаферами на свадьбе.
Они заливисто рассмеялись, и Ами, не выдержав, присоединилась к ним. Это неожиданное веселье привлекло внимание мужчин, разговаривающих с Юки. Но в ответ на их недоуменные взгляды Минако махнула рукой, показывая, что все в порядке, и они вернулись к беседе. Правда, от Ами не укрылось, как они при этом понимающе переглянулись и пожали плечами. Очевидно, сразу поняли, что были причастны к теме разговора, так развеселившего девушек.
— Просто мы с вами хорошие подруги, — сквозь смех произнесла Ами, потирая пылающие щеки.
Макото перестала смеяться и напустила на себя нарочито серьезный вид.
— Не думай, что я забыла про свой вопрос, — погрозила она пальцем. — Послесвадебный девичник обещает быть информативным!
И заговорщицки подмигнула Минако. После этого она сказала что-то еще, связанное с необходимостью покупки на девичник детектора лжи, но Ами уже не слышала их. Все ее внимание оказалось приковано к долговязой фигуре, появившейся на тропинке из зарослей кустарника.
Зойсайт уже сменил джинсы с подворотом и рубашку на строгий черный костюм шафера, правда, и здесь не сумел устоять перед желанием выделиться — узкие лацканы пиджака были обшиты черной кожей.
Он заметил, что Ами смотрит на него, расплылся в широкой улыбке и помахал рукой, в которой было зажато что-то длинное и блестящее на
