Возможно, если бы госпожа Мицуно знала, что Ами тайком рисует по ночам акварельные зарисовки, она не была бы так горда.
- А мои родители тоже разводились.
Ами захлопала ресницами. Она почти позабыла уже о Зое, но разве он мог позволить, чтобы его великолепную персону надолго оставили без внимания?
- Даже дважды, - продолжил Зойсайт, укладываясь прямо на стол, - и каждый раз с жуткими скандалами. Ругались, били тарелки, швырялись друг в друга всем, что под руку попадалось. Меня в такие вечера соседи от них забирали, чтобы они ненароком меня не пришибли в порыве страстей. В первый раз мама собрала вещи и ушла, во второй – отец. После этого тот родитель, которому посчастливилось остаться со мной, делал все, чтобы показать, что он самый лучший, а тот, который ушел – полнейший негодяй. В десять лет я весил шестьдесят килограмм, потому что папа каждый день кормил меня пиццей и мороженым…
- Ты пытаешься меня отвлечь? – улыбнулась Ами, когда наконец-то разгадала причину его необыкновенной разговорчивости.
Зойсайт пожал плечами.
- Ну, это ведь я завел неприятную тему. Хотел незаметно с нее свернуть.
Такая простая фраза – но, тем не менее, она заставила Ами Мицуно практически вжаться в кусты жасмина, чтобы не показать смущенный румянец на щеках.
Может ли Зойсайт удивить ее больше?
- Спасибо, - неубедительно пискнула Ами, и тут же сама себя отругала за это бормотание.
Она принялась с утроенным усилием разматывать несчастную гирлянду Минако и вплетать ее в сложные переплетения ароматных ветвей. Запах жасмина кружил ей голову, и Ами поспешила списать жар, который уже спускался с щек к шее, на духоту вокруг, приторные запахи и влажность озера.
А потом усмехнулась и слегка покачала головой.
Ами Мицуно была хороша во многих вещах, но что получалось у нее прямо-таки с виртуозным мастерством, так это обманывать себя.
Она ведь краснела и впадала в горячку от того, что нестерпимо хотела узнать больше о наглом ехидном пареньке, что улегся прямо на поверхность дорогого обеденного стола и теперь лениво покачивал в воздухе ногами.
- Твои родители, наверное, тоже творческие личности? – Ами оставила в покое несчастную гирлянду, подошла к столу, на котором расположился Зой, решительно пихнула его в сторону и легла рядом.
Сколько можно, в конце концов, бегать от самой себя?
Говорить себе, что стала врачом не потому, что хотела подтвердить ожидания окружающих? Убеждать, что семейная жизнь с тихим, спокойным Рио Уравой – это то, что нужно? Верить в то, что если смазливый парень работает моделью, то с ним невозможно ни о чем говорить?
Зой смотрел на нее глазами, полными неприкрытого удивления. И еще там, в темно-зеленой глубине его зрачков, скрывалось что-то, отдаленно напоминавшее восхищение, но Ами решила не акцентировать на этом внимания. Она приветливо улыбнулась и повторила вопрос, выводя своего напарника из оцепенения.
- Нет, - покачал он головой, - вообще-то мой отец – учитель английского, а мама – финансовый аналитик.
- А ты модель?
- А я модель…
Зой вдруг принялся нервно покусывать губы и периодически бросал на Ами быстрые взгляды. Такое поведение было ей знакомо – Минако и Усаги строили такие же гримасы, когда не понимали школьного материала и думали, как бы попросить у своей умной подруги помощи.
- Говори уже, - не выдержала Ами, когда метания Зойсайта грозили превратиться в нервный тик.
- Вообще-то, прежде чем пойти в модельный бизнес, я несколько семестров проучился в университете.
Что она там спрашивала? Сумеет ли он удивить ее еще больше? Он сумел.
- В университете? – Ами приподнялась на локте, чтобы заглянуть парню в глаза.
Она была уверена, что это просто очередная глупая шутка, но обычно сочащееся ехидством лицо Зойсайта сейчас было непривычно спокойным. Без обычной маски надменности и презрительности на лице, он и впрямь был настоящим красавцем – с четкими, резкими линиями скул, миндалевидными глазами и мягкой линией губ.
Мечта прерафаэлитов, подумала Ами.
Зойсайт прикрыл глаза и улыбнулся. И это было уже совсем зря.
Он ей не нравится. То, что происходит в последний час, всего лишь морок, наваждение. Это все от недосыпа и переизбытка кофеина в крови.
Соберись уже, Мицуно!
- Я окончил два семестра в университете в Германии. Изучал химию.
- Химию?
- Мне не нравится удивление в твоем голосе, - беззлобно фыркнул Зой, разглядывая зажатую между пальцами прядь собственных волос. – Я, между прочим, был весьма неплохим студентом.
- И что случилось? – локоть уже начал ныть от неудобного положения, но Ами скорее отрезала бы себе руку вовсе, чем прервала разговор, чтобы перелечь.
Зой снова пожал плечами.
- Понял, что это не мое. Что не хочу этим заниматься. Не хочу провести свою жизнь так.
Противное чувство стыда разлилось внутри Ами, когда она осознала, что когда-то презираемый мальчишка оказался смелее и мудрее, чем она. Не испугался того, что подумают окружающие, или того, что выбранный им путь отменит любую возможность комфортной жизни. Он сам решал, кем ему быть и кого любить.
- Ты променял карьеру химика на работу моделью? – пролепетала Ами, словно думала, что могла ослышаться.
Очевидно, Зой неправильно истолковал ее интонацию, потому что слегка нахмурился.
- Мне нравится моя жизнь, - отрезал он. – А вот почему ты все-таки решила стать педиатром?
Вот так, искренность за искренность.
Карты на стол, Ами Мицуно.
Есть ли тебе, чем удивить такого, как Зойсайт?
- Ну, моя мама работает кардиологом. Я часто слушала о том, как она спасала жизни своим пациентам, и думала, что она герой, вроде Супер – женщины. Хотела быть такой же.
Зой повернулся к ней с широкой улыбкой.
- И как – чувствуешь себя Супер-женщиной?
- Нет, не особо, - вздохнула Ами.
Ей вдруг резко разонравился этот разговор, а запах жасмина стал просто удушающим, поэтому она торопливо вскочила со стола и сделала несколько шагов по направлению к озеру. Рядом с водой ее эмоциональное состояние всегда стабилизировалось – это выяснилось еще
