Каждый коа Джуда был наполнен одинаковым намерением. Оно не менялось с тех пор, как он впервые услышал напев Дара внутри себя. Его приоритетом было это мгновение.
Юноша дал себе клятву, что, когда оно наступит, он отбросит в сторону все сомнения, все страхи, все желания, туманившие его сердце до этого. Он встанет и встретится со своей судьбой, наполненный лишь верой и непоколебимой преданностью.
– Я… я пророк? – произнес принц. – Это не имеет смысла. Пророки исчезли. Их не было уже столетие. Как может быть… как я могу быть?..
– Вы слышали их слова, – сказал Джуд. – Когда пророки исчезли, они оставили обещание, что родится новый пророк. И мы считаем, что этот пророк вы.
Джуду хотелось сказать еще так много всего. Что его судьба и судьба принца были переплетены. Что он все еще помнил о том дне, когда принц пришел в этот мир, и то, как осветилось небо в буре света.
Но слова замерли в его горле, и Джуд замолчал. Мгновение было здесь и сейчас, мгновение, которое он предвкушал с самого рождения.
И Джуд не чувствовал никаких изменений.
«Вот оно, – понял он. – Все, что ты получаешь».
Юноша думал, что наконец, взглянув в лицо пророка, он наполнится всем тем, чего ему не хватало. Но то были мысли ребенка. Ребенка, который смотрел на огни в небе и думал, что они предназначены для него.
Теперь он был взрослым мужчиной и знал правду. Его судьба наконец лежала перед ним, и не важно, был он готов к ней или нет.
14
Хассан
ХАССАН СТОЯЛ С ОТКРЫТЫМ РТОМ В ТИШИНЕ ХРАМА. Слова лидера паладинов все еще звенели в его голове, прокручивались снова и снова, пока не стали напоминать протяжное нежное бессмысленное жужжание.
Это и была бессмыслица. Абсурд. Хассан был готов рассмеяться.
– Должно быть, это ошибка, – наконец произнес он, переводя взгляд с капитана Везерборна на служителя и снова на капитана, словно один из них мог внезапно одуматься и понять, что сказанное ими невозможно.
– Ошибки нет, – сказал Эмир. – Знаки совпали.
– Знаки? – спросил Хассан. – Вы имеете в виду сказанное в пророчестве? Свет в небе?
Хассан знал историю благодатных огней, осветивших небо в день, когда он родился. Хератцы решили, что это знак: он вырастет и станет мудрым и достойным правителем. Жители королевства праздновали пять дней и пять ночей, и каждый год потом они освещали небо петардами и сигнальными ракетами, чтобы отметить это событие.
Никто и не думал, что это часть тайного пророчества.
Хассан покачал головой.
– Не я один родился в тот день.
– Это бы точно облегчило нам задачу, – сказал Эмир с улыбкой. – Но вы правы. После того дня у меня были одни только подозрения. Достаточно, чтобы присматривать за юным принцем Херата в ожидании следующего знака. И затем, две с половиной недели назад, он проявился.
Две с половиной недели назад. Хассан похолодел.
– Вы имеете в виду свидетелей в Назире.
– Да, – ответил Эмир. – Вот тогда я понял. Свидетели прервали род Сэйфов в Херате. Их переворот противоречил ранним пророчествам Семи пророков – пророчеству Назиры.
«Пока стоит маяк Назиры, род Сэйфов будет править». Хассан легонько коснулся компаса в кармане. Он все время возвращался к этим словам, пророчеству, закреплявшему его положение наследника.
– Пророчества нельзя нарушить, – неуверенно сказал Хассан. – Не так ли?
– Раньше этого никогда не происходило, – ответил капитан Везерборн. – Но пророки раньше этого никогда не предсказывали. Ученые Ордена проверили записи всех когда-либо сделанных пророчеств, и им не удалось найти ни одного, которое бы не произошло так, как предсказали пророки. Пророчество вашей семьи первое и единственное нарушенное. Что делает его вторым знаком, вы последний пророк. «Обещание прошлого будет нарушено».
– Но не я нарушил его. Это сделал Иерофан!
– Но вы, а точнее, ваша семья были предметом пророчества Назиры, – сказал Эмир. – Таким образом, нарушена была ваша судьба.
Хассан сглотнул.
– Итак, это два знака. Но как насчет третьего? «Наследник с благословенным взором»? Пророку полагается иметь Дар взора. У меня вообще нет Дара.
Он позволил этому заявлению повиснуть в воздухе.
– Но вы наследник, – сказал Эмир. – И вам еще нет семнадцати. У вашего Дара все еще есть время, чтобы проявиться.
В горле Хассана пересохло. Он провел многие годы, пытаясь прогнать эти мысли из головы, считая их не более чем глупой фантазией. И то, что теперь этой фантазией махали перед его носом, причиняло боль.
– Когда моему отцу было двенадцать, – сказал Хассан, – он уже создавал замки́, которые можно открыть голосом, и часы, которые предсказывали погоду. Моей маме было девять, когда она узнала, что может поднять в воздух мужчину втрое больше ее. Для меня слишком поздно.
– Не думаю, что это так, – сказала девушка с медными волосами. – Дар взора обычно проявляется позже, чем другие дары.
Это правда. Хассан часто над этим размышлял. Однако он всегда полагал, что Дар взора просто сложнее заметить, и потому его дольше не замечали. Но возможно, тут было нечто большее.
– Некоторые ученые говорят, что пророчица Назира, основательница вашей родины, только в шестнадцать получила свое первое видение, – продолжила медноволосая девушка.
– Ваша светлость, – резко сказал капитан Везерборн, – служители Ордена сотни лет искали последнего пророка. Мы никогда не встречали кого-то, настолько соответствующего знамениям, как вы. Мы бы сюда не приехали, если бы не верили, что это вы.
Другие паладины смотрели на Хассана, и на их лицах были написаны уверенность и непоколебимость. Перед лицом их осязаемой веры его сомнения начали слабеть.
– И что вы собираетесь делать здесь? – спросил он.
– Мы собираемся охранять вас, – сказал капитан Везерборн. – Ждать, пока вы не исполните пророчество и не покажете нам, как остановить век тьмы.
– Век тьмы? – произнес Хассан. – Что это?
Капитан Везерборн колебался, посмотрев на других членов стражи, прежде чем продолжить:
– Падение одаренных.
– И вместе с ним разрушение нашей цивилизации, – сказала медноволосая девушка. – Когда исчезли пророки, за этим последовали десятилетия волнений. Между городами-союзниками начинались войны. Бушевали болезни и природные катастрофы. В прошлом люди шести пророческих городов могли вынести эти трудности, потому что предсказания позволяли им предвидеть грядущее. Но без пророков мир охватила паника.
Хассан кивнул. Он все это помнил, много узнав об истории прошлого столетия. Даже Херат, один из самых стабильных регионов, пережил эти волнения. Правление его бабушки началось в королевстве, которое находилось на грани бунта.
– И все же ничто из этого не сравнится с тем, что произойдет, если и одаренных не станет, – продолжила девушка. – Никого с Даром крови, чтобы лечить больных и раненых. Никого с Даром разума, чтобы поддерживать огни, поезда и сообщения от одного города к другому. Никого с Даром сердца, чтобы защищать слабых. Грядет хаос в тысячу раз опаснее, чем то, что произошло, когда
