Глава 4

Проснувшись, Эльза не сразу поняла, где находится. Это место не имело отношения ни к спальне в ее квартире, ни к номеру в гостинице Лесного Угла. Потом понимание навалилось на нее тяжелой пуховой подушкой: это же покои Привратника Смерти. Стены, обитые серебристым шелком, высокие окна с тонкими полупрозрачными занавесками, на потолке — богиня осени, рассыпающая листья и плоды.

Когда Эльза входила сюда неделю назад, то и подумать не могла, что совсем скоро будет спать в этой кровати, похожей на заснеженное поле.

Утро было ранним и сонным, за окнами едва начало светать. Габриэль спал, седые волосы рассыпались по подушке. Из-под одеяла выглядывало его плечо, в утреннем сумраке показавшееся Эльзе плечом мраморной статуи. От Привратника Смерти веяло чем-то ненастоящим, словно он ушел, оставив вместо себя голема или манекен. Сев в постели, Эльза некоторое время смотрела на него, вспоминая их разговор за ужином.

Что ему снится? Поля под красным небом, цветы, которые называют короной мертвых? Габриэль ведь не виноват в том, что стал Привратником Смерти — у него не было выхода, в точности так же, как и у Эльзы. Он вынужден делать свою работу, грязную и страшную, и никогда не сможет от нее отказаться.

И с людьми он ведет себя так, как привык. Джентльмену королевских кровей положено быть гордым, заносчивым и равнодушным к тому, что хотят и чувствуют окружающие. Габриэль просто берет то, что хочет. Захотел Эльзу — и взял ее. Шантажом. Просто потому, что не знает, как иначе добиться девушки. Ему никогда не приходилось добиваться любви — наверняка благородные дамы сами прыгали в его кровать, желая попробовать что-то необычное и опасное.

Эльза почувствовала, как в груди копится гнев. Она неслышно выбралась из-под одеяла и, подойдя к маленькому столику у окна, плеснула в стакан ледяной минеральной воды. Габриэль в самом деле одинок и очень несчастен. Стоит посреди своего нарциссового поля и знает, что оттуда нет выхода. Он не просто слуга Смерти, он ее пленник, и в его клетке нет дверцы.

И он и дальше будет душить Эльзу — по той простой причине, что любит то, что умирает, и боится чего-то другого.

— Не спится?

Эльза вздрогнула и едва не расплескала воду. Габриэль смотрел на нее, в его глазах не было ни капли сонной мути — Привратник Смерти выглядел бодрым и энергичным. Должно быть, всегда поднимался на рассвете.

Сейчас он казался Эльзе счастливым.

— Мне нужно домой, — сказала Эльза. А ведь она и не думала, что вернется в свою квартиру. Ей хотелось уехать в Алехандрию и начать там новую жизнь…

Габриэль усмехнулся. Похлопал ладонью по одеялу рядом с собой.

— Отвезу после завтрака. Иди сюда.

Эльза послушно приблизилась к кровати. Габриэль задумчиво взял ее за руку, провел указательным пальцем по синякам на запястье.

— Твой багаж сгорел, насколько я понимаю, — сказал он и потянул Эльзу к себе. Она села на край кровати и ответила:

— Да. Но дома есть вещи, конечно. И надо купить для массажа…

Габриэль усмехнулся и сказал так, что у Эльзы пропало всякое желание с ним спорить:

— Пациент у тебя теперь один. Я. Мы и так пропустили несколько сеансов.

Чего-то в этом роде Эльза и ожидала. Такой, как королевский палач, не допустит, чтоб его женщина прикасалась к кому-то еще. Постоянное существование рядом со смертью невольно превращает человека в собственника. Габриэль словно прочитал мысли Эльзы, потому что спокойно добавил:

— Можешь считать меня драконом, который сторожит сокровище. У меня сейчас похожее чувство.

— Драконов не бывает, — только и смогла ответить Эльза. Габриэль улыбнулся.

— Говорят, на юге еще живут. Крадут самородки у старателей, — и он добавил без перехода: — У меня квартира в Лютном проулке, после обеда поедем туда. У меня пока нет какой-то особенной работы, но если появится, я просто приеду во дворец. Там очень хорошо, сама увидишь.

Лютный проулок… Когда-то Эльза жила там — не в самом лучшем доме, почти на краю района, но все же. Тогда мама была еще жива, а отец не успел проиграться. Возле их дома был маленький вишневый сад, а над красной дверью была нарисована золотая лютня, как и над всеми дверями в этом районе. Эльза все бы отдала, чтоб вернуться туда — повернуть бронзовую ручку, толкнуть красную дверь и войти в мир, в котором все по-прежнему хорошо.

— Я там жила в детстве, — призналась Эльза, и голос прозвучал печально и глухо. — Лютный, сто пять. А потом отец проигрался, и нас выселили…

Габриэль снова взял ее за руку. Мягко пробежался кончиками пальцев по ладони, словно хотел прочитать судьбу по начерченным линиям. Помнится, мама гадала Эльзе, рассматривая ее руки, и говорила: дочка, ты проживешь очень долгую и очень счастливую жизнь, и твой любимый всегда будет рядом.

Линии лгут.

— Мне очень жаль, — спокойно сказал Габриэль. — Хочешь, выкуплю этот дом? Будет только твой. Будешь делать там все, что захочешь.

Что-то внутри так и заорало во всю мощь голосом баронессы Маргжетты: «Не хлопай ушами, пусть покупает! Рано или поздно, ты ему надоешь, а дом останется! Твой, в котором ты выросла, в котором в каждом уголке живут твои воспоминания и твое детство..!»

Эльза отрицательно покачала головой.

— Нет, Габриэль. Это лишнее. Это слишком дорогой подарок.

— Как строго, — усмехнулся Габриэль. — Подруг ведь положено баловать, а ты не позволяешь мне этого делать.

— Это слишком, — строго сказала Эльза. Габриэль улыбнулся и снова погладил ее по запястью.

— Хорошо, придумаю что-нибудь еще. И дам тебе мазь от этих синяков, — он вздохнул и добавил: — Надо бы еще узнать, как дела у ауф Переса.

— Оставь его в покое! — буквально взвилась