– Любо! – Обозревал я фронт работ. – Ступай! Летим дальше!

– Есть! – Отсалютовал он, дав подзатыльника внучку, чтоб работалось усерднее. Десять лет пареньку.

– Так, Велимудр… – Язык сломаешь, пока выговоришь! – Ты пока займись луком, что я почистил. Мелко нарежь и в тарелку сложи. Картошка, морковь и мясо на мне. – Стал я нарезать почищенный картофан кубиками, на тёрке сделал морковку, ну и чеснок мелко порезал, как и мясо. Подготовительный этап пройден!

– Смотри внимательно! – внушал я ему. – На дно глиняного горшка кладём нарезанное мелкими кусками мясо, предварительно его посолив и поперчив чёрным молотым. Потом укладываем слой картошки, тоже посолив и поперчив красным перчиком с добавлением в эту смесь капельки растительного масла и чеснока. Закинули. Следующий слой – это морковка, смешанная с луком. Потом снова мясо и снова картошка. Заливаем всё это чашкой кипятка, а сверху посыпаем протёртым сыром! Ставим в духовку и… Приятного аппетита через час-полтора! Температуру держим двести градусов!

Заурчал у меня живот с новой силой.

– Ух, как вкусно пахнет, господин Хан! Можно? – Хотел Велимудр стянуть один из горшков, получив по рукам.

– Деда сперва пригласи и ручонки вымой! А потом за стол…

– Бегу!!! – Только пятки и сверкнули.

Старомест встретил меня грозой. Настоящий шторм! Грохот! Молнии по небу. Разряды так и бьют в шпиль часовой башни! Земля содрогается, ветер завывает! Ух! Красота! Мощь! Русь-матушка!

– Ох и гневается Перун Громовержец! Видать, не угодил ему кто в этом городе! Бычка надо в жертву принести. Задобрить… – бормотал старый капитан, пока наш дирижабль обыскивали работники порта. Нет ли чего запрещённого?

– Это что такое? – Подскочил ко мне молодой и ретивый служащий, суя под нос блюдо с черным содержимым, что воняло на всю округу и испускало подозрительный парок.

– О-о-о! А я думаю, где оно! – Взял я добычу из нави, передав капитану. Так и не придумал, куда это приспособить. И можно ли вообще использовать? Мазай спрятал находку в шкаф, от греха. Божился, что выкинет, если на мостике ещё раз увидит!

Дождавшись окончания процедуры и дав пару серебрушек проверяющим на прокорм, я, промокший до нитки, отправился в путь. Надо навестить дядьку Макара, что так и не отвечал на письма. Вне зоны доступа! Почту его жены или сыновей я не знал. Власюки недалеко, за час обернусь.

Звонки от Аотииль и рыжих сбрасывал. Подарил телефоны на свою голову! Не до них сейчас. Отписался, что жив, здоров и всё.

Чтоб тебя! В седьмой раз навернулся я на дороге. Сплошная глина и потоки воды! И зачем попёрся? Обождал бы часок-другой… Нет! Сами с усами, не послушал я деда! Теперь расплачиваюсь. Сапоги на выброс!

Показались огни, вечер на дворе. Истошный крик петуха. Блеяние. Деревня рядом. Дошёл! Мать честная – дошёл!

На воротах никого не было.

– Странно! – Приготовил я пару склянок с алхимической дрянью для врагов – неудачные эксперименты, да в себя закинул несколько составчиков позабористей. – Око моё всевидящее, что ли, приоткрыть?

Повязка с единорогом чуть приподнялась, чтобы сразу быть надетой назад.

– Больно!!! – Держался я за глаз, из которого стекал ручеёк крови. Сотни видений, дорог, развилок… В этом деле подарок безумного бога не помощник. Вышел из строя?

Всё страньше и страньше! В домах горит свет, окна заколочены, собаки лают, укрытые внутри, как и другая живность… Непонятно. Скрип! Я обернулся и со всего размаху кинул сразу две склянки во вражину. Истошный мяв, облачко пара, что поднялось над местом попадания как гриб ядерного взрыва метровой высоты! Ё-моё! Надеюсь, это не то, о чём я подумал?

– Вот чёрт! – Подошёл я к куску изжеванного мяса, что осталось от котейки, и выругался. – Прости дурака! – Взял я его на руки и отошел за дом, выкопав ямку лопатой, что валялась на заднем дворе, и похоронил… – Пусть к тебя ластятся сразу три кошечки в твоём кошачьем раю!

Тук! Тук! Тук! – Заколотил мой кулак в дверь старосты. С той стороны зашикали. Настала тишина.

Бом! Бом! Бом! – повторил я на бис.

– Кто там? Уходи, змея подколодная! Тварь ночная! Сегодня ты здесь не поживишься!!! – выкрикнула Марфа, судя по голосу. Тучная, добродушная жена дядьки Макара. Вечно пирожки с мясом в карманы мне подкладывала, пока я дела с её мужем обсуждал.

– Это Хан! Болотный! Мне письмо пришло от старосты, вот я и приехал. Тёть Марфа! Открывайте давайте. Холодно и дождь! – Пытался я укрыться от сплошного потока воды под навесом у крыльца. Не получалось… Маленькое слишком.

– Чем докажешь? – звонко пискнула их младшая дочь семи лет, глядя на меня любопытным глазом в замочную скважину. Чистая зелень, а не глаза! Ведьма растёт!

– Я конфетки принёс, – достал я куль в три килограмма из рюкзака. Детей у них много, и этого мало будет.

– Это Ханчик! – взвизгнула она радостно и стала открывать дверь, но, получив по заднице от мамы, обиделась и отошла.

– Как зовут нашу корову? – продолжалась проверка меня любимого.

– Елизавета! – сквозь завывания ветра прокричал я.

Дверка, скрипнув, отворилась:

– Давай, давай, – подгоняла меня тётка. – Быстрей!

Еле успел убрать я ноги, как дверь захлопнулась, едва их не прищемив.

– Уххх, пронесло… – Вытерла она вспотевший лоб.

– Конфетку! – Подскочила Маруся, обняв меня за талию.

– Держи! – Вручил я ей весь пакет.

– Йхуууу! – Побежала она к себе в комнату, убегая от других детей – не желая делиться и улюлюкая. Судя по грохоту наверху, её настигли.

– А моя доля? – обиженно пищала она.

– Чего стоишь, Сергей?! Иди, догони их! Аппетит испортят, – послала она одного из сыновей вслед за младшими и повернулась ко мне.

Тот кивнул, здороваясь, и помчался.

– Как мы тебя ждали, Хан! – Всплеснула она руками и повесила у меня на шее – зарыдав. С удивлением отметил, что стал выше её на пару сантиметров.

Гладя женщину по спине, я спрашивал:

– Что случилось? На воротах никого! Дядька не отвечает! Все в домах попрятались! Мор?

– Сплюнь! Скажешь тоже! – Харкнула она три раза через плечо.

– Э-э-э… Что тогда? – Постеснялся я повторить такое.

– Значит, слушай! – Усадили меня за стол и налили полную тарелку лукового супа до краёв. – Началось это месяц назад. Стали пропадать куры. Думали, лиса. Стали пропадать собаки, другая живность, пока в один прекрасный день не досчитались деда Ивана, что любил в раннее утро сидеть на лавочке у своего дома. Следов нет! С каждым днём становилось всё хуже. Страх поселился в сердцах. Заколотили окна, двери. Перестали ходить поодиночке. Вроде всё успокоилось… Дня два радовались, перекрещиваясь, пока среди ночи не взвыли собаки. Выбежали, а дом Филимоновых открыт нараспашку! Вся семья пропала. Ни детей, ни взрослых. Ёжика и того забрали. Он у них как домашнее животное был… – Вновь всплакнула она.

– Ни крови, ни следов? – уточнил я.

– Да, как растворились! И такое повторялось каждую ночь, пока все наши мужики, что раньше лямку