— На свалке лежали, — донеслось из кухни и Дашин папа, вытирая руки полотенцем, вошел в комнату: — А что?

— Так, интересно стало.

— Вот что, девочки, мне нужно поработать, так что если ничего важного не случиться, справляйтесь сами. Кстати, Ира, Люда спрашивала, зайдешь завтра?

Дашей мама не поинтересовалась, и это было обидно.

Она с ногами забралась в любимое кресло на балконе и достала вязание. Теперь стало видно что это будет — ажурная занавеска. Но куда ее приспособить, Даша пока не знала.

Вскоре она пожалела, что не принесла ноутбук — за вязанием можно смотреть кино. Вставать было лень, да и настроения уходить с балкона — тоже. Здесь хоть создавалась иллюзия одиночества.

Больше всего на свете Даше хотелось уединения. Завернуться в одеяло, не видеть уличных огней, бегущей ленты машин вдалеке, не слышать их рева, стука клавиш тетиного ноутбука, скрипа качелей, долетавшего с детской площадки.

Но там не было качелей! И этот звук…

— Тетя! — колос дал петуха, пришлось звать снова.

Ирина Васильевна выскочила на балкон, как была — с распечатками и осколком стекла в руках.

— Что? Даша, тебе плохо? Заболела?

— Вы… слышите? Скрип…

Тетя выглянула в окно. Затаив дыхание, девушка следила, как та всматривается в темноту, как ползут вверх брови…

— Там никого нет.

Понимая, что если не увидит это сама, то свихнется от страха, Даша распахнула окно. Ночной ветерок, пахнущий городской пылью, взъерошил волосы.

Скрип стал отчетливее. А еще темнота возле разрушенной площадки была живой. Она двигалась, но что скрывается за сгустком мрака, разглядеть не удалось. Тетя даже на телефон щелкнула — бесполезно. Только бледные городские огни и огромный белесый шар в небе.

— Странно, такая яркая луна, а темень — хоть глаз выколи, — Ирина Васильевна посмотрела на зависшее над головой светило сквозь осколок, который крутила в руках. И вскрикнула, отшатываясь.

— Что? — не дождавшись ответа, Даша выхватила у нее стекло и навела на площадку.

Темнота отступила. Бледный свет заливал улицу, на которой исчезли все цвета. В мире царило черное и белое.

На остове горки, привязанная к покореженной перекладине, болталась веревка. На ней, повиснув в петле, качался игоша. А вокруг мельтешили тени. Оскаленные пасти блестели в лунном свете, а белые глаза шарили по окнам домов, словно выискивая жертву.

Даша вскрикнула. Стекло выскользнула из пальцев и упало на толстый ковер под ногами.

— Что… кто…

— Идем, — Ирина Васильевна увлекла испуганную девочку на кухню, задернула шторы и поставила на плиту чайник.

Его уютное ворчание и мягкий желтоватый свет лампы успокаивали. Перестав трястись, Даша выжидательно уставилась на тетю.

— Не смотри так, я и сама ничего не поняла. Видимо, эта стекляшка не так проста, как кажется.

— А… игоша?

— Игоша… — тетя задумчиво посмотрела на кипящий чайник, но выключила не сразу, — Ты же его впервые там же видела? На горке? Значит, и тело где-то там. Странно. Обычно детей, из которых игоши получаются, в подполе хоронят, я думала, надо в подвале искать.

— А других? Тетя Ира, ты видела? Зубастых?

— Видела. Я не знаю, кто это. Эх, сюда бы мой архив, там столько всего! Ну, ничего, разберемся с игошей и…

Она замолчала. Из коридора послышались тяжелые шаги. Кухонная дверь покачнулась и с протяжным скрипом распахнулась.

— Надо же, — нахмурился папа. — Вроде бы смазывал недавно, и опять пора. А вы что, чаевничаете? Ирочка, налей мне тоже.

Та протянула брату большую цветастую кружку и подвинула вазочку с печеньем.

Даша, забыв про страх, ерзала на стуле: ей не терпелось рассказать папе об игоше. Теперь-то доказательств было хоть отбавляй! Но Ирина Васильевна, поняв, в чем дело, поднесла палец к губам.

И Даша промолчала — в том, что касалось потустороннего, тетя разбиралась лучше.

Ночью она едва заснула — проклятый скрип ввинчивался в уши даже сквозь подушку, а утром, первым делом поинтересовалась:

— Почему ты не рассказала папе? Он бы что-нибудь придумал.

— Для начала Алеша рванул бы к врачу, проверяться на вменяемость. Справимся без него. Ты, случайно, не знаешь телефон управляющей компании?

Даша не знала, поэтому тетя залезла в интернет, а потом долго и много разговаривала по телефону. Она не ругалась, но голос сочился таким холодом, что Даше показалось, что на стенах проступил иней.

— Ну вот и все. Делов-то, — Ирина Васильевна положила трубку. — Теперь мы можем только ждать. Вернее, ждать будешь ты. А я отправляюсь на поиски приключений!

И, засунув в сумку распечатки фотографий, смартфон и стекло, скрылась за дверью.

Даша послонялась по квартире, ожидая звука уже привычных шагов. После того, что говорила об игоше тетя, оставаться одной было жутковато, но выходить в подъезд тоже не хотелось. И она уговорила Аню прийти в гости.

— Надеюсь, барабашка успокоился, — она опасливо заглянула на кухню.

— Не барабашка — игоша. Тетя говорит, что скоро он исчезнет, она для этого что-то делает.

— Хорошо бы, — поежилась Аня. И сообщила: — Площадку сносят, техники понагнали!

— Видела. Шуму от них, жуть!

— Интересно, что теперь на месте горки будет? — Аня подскочила к окну и крикнула: —Дашка, там что-то случилось!

Девушки какое-то время смотрели на замерших рабочих, на подъехавшую машину полиции и, не сговариваясь, рванули во двор.