— Пожалуйста, не надо, — взмолилась, когда в руках Темного мага блеснул кинжал. Из глаз покатились отчаянные слезы. Я попыталась дернуться вновь, однако тело, преисполненное жуткой усталости, никак не хотело подчиняться. — Карнелис!

Он не слушал. Завороженно смотрел на меня, присев возле моей головы, и бережно, даже трепетно, убрал прядь волос со лба.

— Вам не обязательно это делать, — почти навзрыд взмолилась я. — Отпустите меня.

Как должны вести себя люди, оказавшись рядом с психопатами и маньяками? Я понятия не имела!

— Так нужно, Ли, прости, — вздохнул он, дотрагиваясь до моего запястья. — Сама ты мне этого не позволила бы, но сегодня я понял, что времени тянуть уже нет.

О чем он, черт возьми!

Холодные пальцы коснулись кожи правой руки, и Карнелис приподнял ее вверх, словно управлял безвольной марионеткой. Я сдавила кулак, но опьяняющий эффект дурман-травы никак не хотел выветриваюсь и исчезать, и пальцы лишь легонько дрогнули, не способные к сопротивлению. Лезвие кинжала полоснуло кожу под змеей, и острая боль затмила мое сознание. Из горла вырвался очередной всхлип, а мужчина тем временем положил мою руку обратно на пол.

— Остановитесь! — прошептала я. Умирать не хотелось, совершенно не хотелось!

Ведь он несколько раз спасал мне жизнь! Зачем он делает это со мной?

— Так нужно, — просто повторил он, и я ощутила, как горячая кровь льется по моему запястью, растекается, покидает мое тело вместе с силами.

Нет-нет-нет!

Со второй рукой Карнелис проделал то же самое, аккуратно и неторопливо, словно каждое его движение, каждое действие было четким и выверенным, и меня накрыла волна дикого отчаяния. Сейчас, в этот момент, все учителя, все студенты находились в совершенно другой части академии, на торжестве, которого ждали так долго, и здесь даже при всем желании никто не пройдет и моих жалобных стонов не услышит.

Темный маг слишком удачно подобрал время. Слишком…

— Прости, Ли, — куратор неторопливо опустился на пол рядом, всматриваясь в мои напуганные глаза, и дотронулся пальцами до моих висков.

Я попыталась в очередной раз дернуться, но тщетно. Силы покидали меня вместе с кровью, и неминуемая смерть уже дышала в затылок. Это леденило кожу, заставляя мелкую дрожь вновь и вновь пробивать мое тело судорогами. Слезы все еще катились по щекам, как безмолвные свидетели моей скорой гибели, и я ничего не могла с этим поделать. Перед глазами все снова поплыло, веки отяжелели, и мне уже с трудом удавалось удерживать себя в сознании. В тело будто вкололи немыслимую дозу свинца, и это болезненным эхом отзывалось внутри.

Кажется, я начинала терять сознание, все дальше и дальше уносясь за грань. Лишь еле слышно до меня донесся шепот Темного мага. Он произносил какое-то заклинание, и вскоре по периметру ввысь пронеслось яркое серебристое свечение, заставившее меня вновь испугаться. Он что? Только что использовал для этого мою кровь?

— Отступники, — прошептала одними губами, не в состоянии сделать ничего больше. — Это ваших рук дело?

В памяти вскользь пронеслось воспоминание о том, как на церемонии открытия учебного года эти чокнутые пытались раздобыть именно мою кровь. Быть того не может!

— К этим чудаковатым фанатикам я не имею никакого отношения, — брезгливо и даже как-то пренебрежительно отозвался Карнелис, и я вообще удивилась, что все еще была в состоянии воспринимать его речь. — Спроси себя, Ли, кто, помимо меня, знал о тебе с самого начала…

Его слова оказались последними, что я услышала, но так и не успели толком проникнуть в сознание, чтобы я могла хоть как-то над этим поразмыслить. Закрыла беспомощно глаза, чувствуя, насколько сильно я устала бороться, устала сражаться и идти наперекор всему, что творилось вокруг, и позволила волнам забвения нести меня вперед, в темную-темную даль. За грань жизни. Навстречу разрушительному хаосу.

Туда, где мне уже никто не сумел бы помочь…

— А я ведь знала, что мы с тобой еще встретимся, моя дорогая, — лукавый голос вырвал меня из ступора, и я распахнула глаза, прекрасно понимая на этот раз, где нахожусь.

Вот только белой, молочной пелены вокруг не наблюдалось. Окружающая реальность выглядела чересчур… реальной, и это напугало меня даже больше, чем все то, что пытался проделать со мной куратор.

— Где я? — зачем-то вновь задала этот нелепый вопрос. Ведь я прекрасно знала, где мы сейчас. Скорее, хотелось услышать свой собственный голос. Убедиться, что я не растворилась, не превратилась в прах, что я все еще могу… вернуться обратно.

— Какой глупый вопрос, не находишь? — отозвался мой двойник, медленно выхаживая вокруг и присматриваясь. Хищно, с голодным блеском в глазах и опасным оскалом, не сулившим ничего хорошего.

Беглый взгляд на окрестности позволил мне осознать, что место было тем же самым. Тот же центральный зал, откуда разбегались четыре коридора, те же узоры на потолках, те же витиеватые линии, тянувшиеся к центру. Теперь-то я понимала, что они символизируют четыре стихии, ну а рунические письмена, расчерченные по краям этого самого круга, теперь сияли ярким серебряным пламенем, завораживая взор.

— Что он делает? — прошептала, предчувствуя, что ничего хорошего в ответ не услышу.

Кровь, размазанная по рисунку, четко повторяла своими красными линиями руны, дополняя ужасный образ. Сердце зашлось в панике. Если оно все еще билось…

— Здесь все и произошло когда-то, — мечтательно отозвалась Амелия, подступая ко мне, а я была слишком поражена, напугана и даже парализована, чтобы отходить и пытаться спрятаться. — Здесь мы с Эридором впервые нарушили грань Мироздания и Хаоса. Здесь самая тонкая грань.

Все мое нутро сжалось, а я наконец-то начала понимать, что происходит.

— Он хочет переселить тебя в мое тело? — выпалила на одном дыхании. Когда эти жуткие слова обрели форму, мне стало поистине страшно.

— Не совсем, — улыбнулась графиня, сделав ко мне последний шаг и оказываясь со мной нос к носу.

Я будто смотрела в зеркало, но отражение жило своей собственной жизнью. Как в самых дешевых фильмах ужасов. Оно глядело на меня, улыбаясь своей ангельской улыбкой, однако под всей этой маской скрывался дьявол, затеявший недоброе, и я была его марионеткой.

— Не совсем? — переспросила глухо.

— Это уже неважно, — отмахнулась Амелия, вцепившись ногтями в мои виски так, что я взвизгнула, ощутив острую боль. — Он сделал главное — привел тебя ко мне, разрушив грань между нами. Остальное — бессмысленные оправдания.

Ее змея заискрилась серебристым светом, слепя, и я почувствовала, как под кожей, в крови, пронеслась раскаленная лава. Боль казалась нестерпимой, я ощущала, как графиня пытается проникнуть в мое сознание. Воспользоваться моим телом, чтобы выбраться на свободу из своего долголетнего заточения.

Перед глазами замелькали вспышки, обрывки воспоминаний, но не моих, а чужих, и я вновь увидела тех людей в капюшонах. Тот самый