Я смотрел на нее, чувствуя гордость за то, как она выступает против самого печально известного лейтенанта Ордена. Несколько дней назад я бы ожидал, что Уорд станет возражать, просто чтобы поспорить со всем, что говорит дракон. Но это было до того, как Эмбер заслонила его от смертоносного пламени взрослого дракона. Сложно презирать того, кто спас твою жизнь, даже если этот кто-то должен быть твоим заклятым врагом. Эмбер ставила под сомнение все, что нам было известно о представителях ее расы – раньше она точно так же вела себя и со мной. Если ей удастся пережить грядущую битву, ее участие в преодолении пропасти между драконами и оставшимися членами Ордена Святого Георгия будет просто жизненно необходимо.
Уорд раздраженно выдохнул.
– Да, – отрезал он. – Эта операция настолько важна, что, полагаю, драконы будут сражаться бок о бок с моими солдатами, и этого избежать не удастся. Но что ящерицы? Они будут выполнять наши приказы?
– По этому поводу не волнуйтесь, – вмешался Райли. Его губы скривились в решительной мрачной усмешке, когда он посмотрел на офицеров. – Я буду там. Без обид, но я не хочу оставлять их в руках Ордена. Штурмом главных ворот буду руководить я. Вы будете нас прикрывать.
– Кобальт, нет, – к моему шоку, голос подала Мист. Это был первый раз, когда она в принципе открыла рот на подобных собраниях. Она выпрямилась и подошла ко столу, с прищуром глядя на василиска. – Ты умрешь, если пойдешь штурмовать «Коготь» напрямую, – сказала она, и меня удивило беспокойство в ее голосе. – Ты василиск, тебе лучше руководить проникновением в лабораторию.
– Это мои детеныши, – сказал Райли. – Моя сеть. Я не брошу их умирать, не оставлю на милость «Когтю», – Мист хотела было начать спорить, но он не дал ей сказать. – Я был василиском, но, прежде всего, я – лидер этого сопротивления. Я всегда буду нести перед ними ответственность. Кроме того, – продолжил он, смягчаясь, – у нас уже есть василиск, который отправится в лабораторию с группой проникновения. И она справится с этой работой так же хорошо, как и я, а может быть, еще лучше, – Мист моргнула, а он улыбнулся. – Там я вам не понадоблюсь, василиски всегда лучше всего работали в одиночку. Просто делай то, что ты делала всегда, и оказывай отряду всю возможную помощь. Я знаю, что они будут в хороших руках.
Мист вздохнула и посмотрела на Эмбер.
– Кажется, я знаю, кто будет руководить этим отрядом.
Мартин посмотрел на меня.
– А что ты, Себастьян? – спросил он. – Ты ведешь себя очень тихо. Что думаешь по поводу этой операции?
– Я просто солдат, сэр, – ответил я. – Я пойду туда, где буду нужен. И сделаю то, что нужно сделать.
Хотя я уже знаю, что буду делать во время этой операции. Я буду рядом с Эмбер, буду сражаться, чтобы она и остальные смогли проникнуть в комнату с армией сосудов «Когтя», чтобы они точно могли спасти нас всех. Мартин, похоже, это понял, потому что он едва заметно улыбнулся и покачал головой.
– Значит, решено, – объявил Райли. – У нас есть сорок восемь часов, чтобы подготовиться. Соберитесь, подготовьте все припасы и оружие, убедитесь, что план всем известен. Мы выходим через два дня. У нас либо получится помешать «Когтю» захватить мир, либо мы умрем, пытаясь сделать это.
Когда Райли закончил, все присутствующие в комнате замолчали. Мы все понимали, против чего будем бороться и что это будет значить для всех. Вот оно. Последнее столкновение. Последняя битва с «Когтем», исходом которой будет победа – или смерть. Только эти две крайности. Отступать было нельзя. Неважно, какое нам окажут сопротивление, какими призрачными у нас будут шансы, мы не сможем уйти, пока не закончим то, ради чего придем туда. Армия «Когтя» должна быть уничтожена.
Даже если это значило, что каждый участник сопротивления должен погибнуть.
* * *– Безумные дни, а? – пробормотал Тристан.
Я рассеянно кивнул. Мы сидели на крыше фермы. Винтовка Тристана лежала у него на коленях. Мы смотрели на бесконечные поля, леса и пастбища, окружающие ферму. Стоять на часах сейчас должен не Тристан, но это было его любимое место: высокое, одинокое, изолированное. Здесь он видел все на многие километры вокруг.
– Мне интересно, – задумчиво сказал Тристан, глядя на двор, где пара солдат прошла мимо небольшой группы отступников, которые направлялись в дом. Две группы обменялись сухими кивками, а потом продолжили свой путь. – Предположим, произойдет чудо. Предположим, «Коготь» каким-то образом падет, и мы выиграем эту войну. Что случится с Орденом, теперь, когда мы сражались бок о бок с «врагом»? Я прямо вижу, как на совете будут требовать, чтобы мы развернулись и убили каждого дракона, который здесь находится, но я знаю, что у некоторых – черт, может быть, у многих из нас – с этим возникнут проблемы. Если Орден Святого Георгия решит больше не убивать драконов, что с нами будет дальше? Чем мы будем заниматься?
– Я не знаю, – честно ответил я. – Я задавал себе тот же самый вопрос и не нашел на него хорошего ответа, ни для одной из сторон. Я просто знаю, что Ордену нужны перемены. Мы не можем продолжать то, что делали всегда, после того, что произошло.
– Ага, – вздохнул Тристан. – Думаю, об этом нужно будет волноваться тогда, когда это произойдет. Если это произойдет. Потому что давай смотреть правде в глаза, возможно, мы все умрем во время штурма этой лаборатории. Не поверю, что «Коготь» не охраняет этих существ, даже если они не ждут нас, – на его лице появилась улыбка, когда он посмотрел на далекие холмы. – Она будет грандиозной, – сказал он почти мечтательно. – Эта битва. Она важнее всего, что мы когда-либо делали. Ну, хотя бы умрем в зените славы.
Я ничего не сказал, и он искоса посмотрел на меня, а уголок его рта скривился в ухмылке.
– Не говори, что ты нервничаешь, Идеальный солдат, – поддразнил он меня. – Это ты виноват в том, что мы ввязались во все это.
– Я не нервничаю.
– Нет?
– Нет.
Я нервничал, но не потому, почему думал Тристан. Постоянные сражения и учения Ордена эффективно подавляли любой страх умереть в бою. Все мы воспринимали смерть как данность, как неотъемлемую часть жизни
