Сандрия сидела около реки, чуть подмёрзнув, и водила заточенной палкой в холодной воде. Третий день тишины и покоя, так нужных ей сейчас. Раны жутко болели, но она старалась не обращать на них внимания. Она была сильной девочкой. Всегда, везде Сандрия была горой. И от роли такой она не отказывалась даже сейчас, когда самые паршивые мысли лезли в голову.
Тишина и покой. Гахтар снова исчез, будто бы и его стража отказалась выпускать из города. Воздух пропах гарью — что-то горело и, верно, до сих пор горит за городскими стенами. Быть может, народ решил радикально разобраться с чудовищем.
— Сестра!
Она обернулась — со склона медленно спускался мертвенно бледный Антониан. Сандрия откинула палку, подбежала к нему и крепко обняла. Брат прижал её к себе, чуть дрогнул, удерживая равновесие.
— Прокляни меня Залас, — он осторожно взял её за подбородок. В его глазах мелькнула жалость, потерянность, будто бы гахтар разодрал лицо ему, а не ей. — Не болит? Заражения нет?
— Болит, до сих пор, — сказала Сандрия, вытирая слезу. — Я её обработала… спасибо Лоурену и Энарду.
— Если бы тебя забрала гангрена, я бы никогда себя не простил, — Антониан обнял её крепче. — Слава богам… мы живы. Ты жива, сестрица.
Сандрия удивилась лишь на мгновение, но закрыла глаза, уткнувшись лицом ему в грудь. Они простояли так долго, даже не думая выпутываться из объятий друг друга. Давно такого не было, с тех самых пор, когда Сандрия повзрослела.
— Ничего уже не сделаешь, — произнесла Сандрия. — Я думала, что ты уже не придёшь в себя!
— Кажется, я в порядке… только голова немного болит. А что с чудовищем? Оно мертво?
Сандрия покачала головой, и Антониан сплюнул. Обняв сестру за плечо, он повёл её к реке. Они уселись на камень, немного помолчали. Тишина стояла сказочная.
— Мы тут три дня, братец.
— Три? И чудовище так и не появилось?
— Нет. В городе пожар. Может…
— Чую, но нет, не может. Лоурен живой? Рунарийцы?
— Д-да.
Антониан замолчал, насупился и неловким движением снял куртку с плеч, передавая сестре. Сандрия укуталась, и брат обнял её.
— Я бы хотел убить эту тварь, — протянул он. — Хотел бы истерзать её за твои раны, сестра. Твоё прекрасное лицо…
— Гахтара не взяло наше оружие, — Сандрии стало неуютно — слишком уж серьёзен стал Антониан. — Мы бессильны… Нужно уходить, как окрепнем.
— Вверх по течению, — подхватил он. — В Норзесилл. Или на юг?
— Ты больше не хочешь стать наместником?
— Тут бы жизни не лишиться, — он горько усмехнулся. — Права ты была. Права. Все мои затеи, — Антониан сжал губы, покачал головой, — всё это бред. Реальность… вот она.
— Ещё не поздно… о, Нерида… смотри!
Антониан повернулся — по реке плыли деревяшки и тела. Цепочкой, два или три десятка мертвецов. Антониан поднялся — одежды людей выглядели знакомыми.
— Проклятие! Это же люди Эриганна! — он сплюнул снова.
— Гляди, та девушка! — Сандрия уже бросилась в воду.
Каштановолосую чародейку вместе с каким-то норзлином течение вело ближе к левому берегу. Сандрия вошла по пояс, ухватилась за кроваво-красную куртку и потащила к суше.
— Только что мёрзла, проклятая! — ругался Антониан, заходя в воду.
Вместе они вытащили тело на берег. Тление ещё не коснулось лица каштановолосой чародейки, что вместе с сарахидом пленила Сандрию в Ветмахе, знакомые черты его сохранились, даже выражение осталось тем же. Сандрия склонилась над ней, приложила голову к мокрой груди.
— Это она тебе приснилась в поместье? — произнёс еле слышно Антониан.
— Не понимаю, — Сандрия отказывалась верить, что сон оказался простой фантазией.
— Рана сбоку, — сказал Антониан. — Широкая…
— Дева Нерида, — одними губами произнесла Сандрия.
— Остальных из её отряда не видно?.. Кажется, только наёмники Эриганна. А девку нужно, верно, обратно, в воду.
— Нет! — чуть ли не крикнула Сандрия. — Нельзя её…
— Ты что, влюбилась? — усмехнулся сам себе Антониан. — Сжечь мы её по всем канонам не сможем, закопать тоже. Рея станет прекрасной могилой.
— Мне она приснилась не просто так, — покачала головой Сандрия. — Не могла же умереть она вот… просто так!
— Я давно начал замечать твои странные наклонности, — сел он рядом. — Брось, сестра! Будем в каком-нибудь городе на юге или западе, найдём бордель и выберем тебе похожую на неё шлюху.
Сандрия ударила кулаком ему по груди со всей силы, и у Антониана перехватило дыхание. Закашлявшись и обхватив себя здоровой рукой, он упал на бок.
— Сукина же дочь, — выдохнул брат, когда боль утихла. — Слушай, сестра, прости, — он тяжело встал. — Можешь посидеть с мертвецом, пока она не начнёт вонять. Но как только остальные проснутся, мы пойдём. И тело на себе тащить не будем.
Сандрия не ответила. Подмяв под себя ноги, она спрятала лицо в коленях и закрыла глаза. Со временем становилось холоднее, но она старалась не поддаваться морозу, упрямо удерживая дрожь. Мокрые сапоги и штаны покрылись кое-где ледяной корочкой, зато в районе пояса и выше было тепло. Сандрия сжалась сильнее.
Прошло много времени, кажется, она задремала. Тишину нарушил всплеск, воды Реи вдруг зашумели, Сандрия подняла голову, открывая глаза. Из реки, словно утопленник, вышло голое человекоподобное существо. Оно сверкнуло синими глазами, заметив Сандрию, и та застыла, не в силах сопротивляться оцепенению, навеянному чарами.
Существо подняло ржавый фонарь на цепи, прошелестело что-то безгубым ртом на неизвестном языке, и к блеклому огоньку потянулась струйка энергии из тела чародейки. Синие глаза победно вспыхнули, узкие зрачки жадно скользнули по парализованной пленнице.
Сандрия дёрнула рукой, хватаясь за пояс с ножом, чары оцепенения ослабли, и она бросилась на существо. Оно зашипело, махнуло фонарём, не найдя его железным корпусом цели, и Сандрия вогнала кинжал в лицо чудовищу. Цепь звякнула, звучно разбилось стекло, и фонарь взорвался энергией.
Сандрия заслонилась, волна подхватила её и отбросила на камни. Тело пробрало лихорадкой, а шёпот, словно лезвие бритвы, рвал сознание:
— Ver dis rauh! Ver dis rauh! Ve zere inum foremes!
Её отпустило, Сандрия похлопала незрячими глазами и, обессиленная, опустила голову.
Глава 7 — Клятва
Глава 7
Клятва
Сумеречный лес издревле представлялся местностью загадочной и недоброжелательной, куда соваться не следовало даже под страхом смерти. Славу такую он стяжал благодаря гуляющим по центральным областям множествам жутких историй исчезновений целых отрядов в его запутанных дебрях. Здесь раскинули логовища опасные звери, искали стоянку самые озлобленные общины маредорийцев, принимающих пост стражи чего-то ещё более жуткого и загадочного, чем проклятый лес. Древний Маредор, ещё на начало Века Слёз простиравшийся на сотни тысяч вёрст и занимая почти всё пространство Родины, делился на несколько масштабных участков, но Сумеречный лес по праву считался самым вредным из них.
Ринельгер периодически видел предупреждающие знаки Народа на
