Тридцать третий год Века Гнева, ренесиль, 27. Пока что я оставил попытки разобраться в деле о Чертогах. Пора завершить то, чем я грезил всю жизнь. Формулу я подстроил под себя, вместе с Эриганном подправил руны. Мой бывший ученик несколько изменился, ныне перестал мне внушать доверие. Не иначе как связался с Ветер по-крупному. Что ж, пускай уезжает к ней. Мне больше никто не нужен. Это моя последняя запись в нынешней форме. Следующая… уже после того, как я обрету бессмертие».

Больше записей не было. Ринельгер отложил записную книжку к другой и выдохнул, прислушиваясь к барабанной дроби на улице — начался ядовитый дождь.

— Лицедей, — фыркнул Ринельгер в пустоту, тяжело вдыхая смрадный воздух. Не тот ли Страж, упоминаемый Матерью, был Лицедеем? Если так, то цикл должен быть завершён, а этот отчаявшийся ныне Страж с помощью силы внутри Чертогов собирался тому помешать. Ветер же хотела получить её себе. Как же просто, и от того чародей разочарованно вздохнул снова. Если же дух до сих пор не получил из них силу, то могуществом он не превосходил своих сородичей. Уничтожить их непросто, но возможно.

Ринельгер потянулся к дневникам и спрятал их в сумку. Собравшись с силами, он поднялся, приложил кровавую рану к серпу — сталь набралась кровью — и, сложив огненную руну, всплывшую в его памяти случайно в битве со спиритом, пустил магическое пламя перед собой, обращая подвешенных на крюки мертвецов в прах.

Фирдос-Сар разжёг из обломков мебели костёр в центре этажа. Ирма сидела, укутавшись в плащ сарахида, и сжимала в руках открытую флягу. Она до сих пор не отошла от ужаса. Ардиру оттащили ближе к выходу, подальше от пепельных останков спирита. Ринельгер подобрал стальную маску, примеряя её.

— Ну? — спросил хрипло Фирдос-Сар.

— Нашёл, — бросил Ринельгер, решив, что сейчас не лучшее время для красочных описаний того, что происходило на втором этаже — Можно спокойно ждать…

За дверным проёмом сквозь шум дождя послышался громовой рёв. Ирма вздрогнула так, что выронила флягу с вином в огонь, Фирдос-Сар и Ринельгер подскочили и выглянули на улицу — Вармас с его призрачным светом скрылся за грозовыми тучами, но в алом небе всё равно виднелись тёмные силуэты энергетических драконов. Как и грифоны, они куда-то спешили так, что не обращали внимания на ядовитые капли смертельно опасного ливня.

— Что-то не так на севере, — протянул Ринельгер, провожая грандиозных существ грустным взглядом. — Послушай, сарахид, нужно обсудить важные вопросы. Во-первых, мы с тобой, как те, кто прослужил в отряде с самого начала и кто стоит на ногах, должны решить, кто займёт место командира.

— Он что-нибудь сказал об этом? — Фирдос-Сар старался не смотреть на Ардиру.

— Сказал, что доверяет это мне…

— Так тому и быть. Я всё равно не справлюсь. Командуй, чародей.

— Хорошо, — кивнул Ринельгер. — Мы остаёмся работать на Ветер. Обрываем все связи с картелем. Магистр к нам благосклонна, а значит, мы всегда будем сыты и на отличной службе. Вопросы? — в ответ молчание. — Когда закончится дождь, — сказал он, задумчиво глядя, как отбарабанивают ядовитые капли по рыхлой земле, — позаботься о ловушках… дерева тут полно, и жди Ветер, как и наказал Ардира, — чародей провёл рукой по лбу. — Надеюсь, о Сенетре позаботятся.

— А ты? — сарахид нахмурился, и костяшки под его бровями закрыли глаза. — Собираешься бросить отряд?

— Нет, — сухо ответил Ринельгер. — Мне нужно кое-что сделать. У Зериона были дела, а я ему кое-чем обязан. Пойду на юг, к Теневалу. Приведу Алормо и узнаю, зачем мы были ему нужны. Меня не будет где-то с неделю. Если я сгину, главным остаёшься ты.

Они оба посмотрели на Ардиру: бледное лицо с густыми чёрными бровями и пышной бородой застыло маской смерти. Казалось, что он сейчас откроет глаза, нахмурится и гаркнет: «Чародей! Сарахид! Быстро в укрытие!». Но отец-командир больше не скажет ни слова.

Как только дождь окончился, отряд вытащил отложенные Фирдос-Саром деревяшки и сложил на них своего командира. Ирма обняла сарахида за торс — лицо его было напряжено, взгляд, преисполненный глубокой печалью, опущен. Ардира был для него не просто соратником по отряду. Ринельгер вдруг почувствовал себя сиротой, только что потерявшим своего родителя и оказавшимся один на один с безжалостной судьбой. Наверное, все солдаты это чувствуют, когда хоронят хорошего командира. Чародей зажёг пламя в руках и поднёс к сухим доскам.

— Да предстанешь ты перед Владычицей Неридой в Аромероне в лучшем свете, — произнесла Ирма, когда огонь начал пожирать тело командира.

— Пусть блаженный покой в Потоке будет для тебя вечным, — сказал Ринельгер.

— Спи спокойно, дружище, — Фирдос-Сар мрачно смотрел на костёр. — Мы будем ждать тебя, командир, — обращался он уже к чародею. — Не смей сгинуть там, у Теневала.