— Мир рухнул, Террама, — произнёс Ринельгер. — А теперь разлагается. Мы пытаемся выжить. Обычно каждый сам за себя. Ты можешь остаться в Святилище, продолжать хранить его ради памяти о своей «мамочке» и не мешать процессу. А можешь пасть в слепой гонке за тем, кто давно движется к забвению.

На этот раз хранительница смерила его холодным взлядом.

— В бездну упал дракон, — Террама встала. — Спустись к нему, я пропущу тебя через катакомбы. Животное мертво, теперь-то точно. Возьми то, в чём нуждался в знак моей доброй воли и нашей дружбы.

Ринельгер медленно кивнул. Хранительница развела руками, и фонтан задрожал, расплёскивая воду и распугивая лягушек. Центральная колонна-основание вытянулось, а дно бассейна ушло под землю, трансформируясь в винтовую лестницу.

— Возвращайся скорее, мастер кровавых чар, — сказала Террама, покидая сад. — Проклятые уже готовы начать штурм. А я… я подумаю над твоими словами.

***

Команда к атаке была беззвучной, во всяком случае, Ширен ничего не услышал. Проклятые выстроились по двое у каждого моста, и в террасы полетели огненные заклинания: каких только мертвецов не приняла в себя Моровая пропасть, Гробовщик помнил, что как-то привозил парочку чародеев, а сколько притащили его коллеги…

Пламя осело и занялось руинами, и тогда проклятые стремительным маршем, почти одновременно, начали форсировать бездонную бездну. Святилище ответило градом стрел — от них стало темно, но лишь несколько совсем истыканных воинов упали, и на них сразу же наступили не ведающие страха соратники. От башен скользнули дриады навстречу войску.

— Играешь в войнушку, Лицедей?

Ширен опешил: скрипучий голос принадлежал тому самому чудовищу, что вылезло из кустов Цветочной Топи. Длинная, вытянутая фигура в балахоне опиралась сложенными в замочек бледно-серыми руками об огромный меч, поигрывая зубами зажённую трубку. Он взглянул на Ширена, ужасно осклабился, запустил руку под балахон, вытаскивая стрелу:

— Твоя, Гробовщик?

Ширен застыл от страха с вытянутой ладонью, в которую дух вложил древко без наконечника.

— Не пугай Ширена, — впервые появление Лицедея успокоило старика. Он отошёл на пару шагов, отвёл взгляд. — Что ты тут делаешь, Цитиар?

— Хочу ещё раз напомнить тебе, — проскрипел дух, — что Цветочная Топь — моя земля, и я не потерплю в неё вторжения. Не подводят ли меня глаза одного из твоих недоумков? Ты вправду штурмуешь Святилище Террамы?

— У меня нет времени уговаривать её выдать мне беглецов, — прошипел Лицедей. — Которых ты, кстати, отпустил.

— Они мне заплатили, я их отпустил, — с безразличием ответил Цитиар. — Да и я не помню, чтобы мы с тобой были в сговоре.

— В таком случае, — Лицедей сжал глефу и угрожающе взглянул на собрата, — тебе следует убираться отсюда, пока твои русалки не разбежались прямо в моё войско…

— Я бы хотел ещё раз выразить тебе своё недоверия к Культу, — проворчал Цитиар, проглотив угрозу. — Этот их пастор… он мне совершенно не нравится.

— Кажется, мы с тобой не в сговоре, ты так сказал? — прошипел Лицедей.

— Я ещё разберусь с ним, Лицедей, — Цитиар с тем же безразличием усмехнулся, закинул меч на плечо и ушёл в ущелье.

— Скоро Террама окажет защитникам помощь, — повернулся к Святилищу Лицедей. — Надеюсь, ты готов, Ширен?

— Готов, — Гробовщик крепче прижал лук к плечу.

Лицедей взмахнул руками, метка на теле обожгла Ширена. Задыхаясь, старик упал на колени, хватая левой ладонью амулет аромерони. Боль сменила странная лёгкость, тело рассыпалось в тёмную дымку. Лицедей повёл руками, будто разгоняя стаи мошек, и Ширена понесло по воздуху над Святилищем. В разрушенных залах и террасах, словно муравьи, копошились сотни дриад, но их было даже не вполовину меньше проклятых.

Дымка спикировала вниз, облетела по террасе мимо лучниц и сорвалась в бездну. На мгновение Ширену показалось, что Лицедей решил от него избавиться, но дымка резко сбавила скорость и направилась к каменным выступам.

— Удачи тебе, Ширен, — произнёс дух у него в голове.

Гробовщик с облегчением ощутил твёрдую землю под материализовавшимися ногами. Любопытный и полезный фокус, но Ширен жутко не любил, когда к нему применяли какие-либо чары. Он взял лук, наложил на тетиву обычную стрелу и побрёл по выступу. Впереди горели синие огни, освещая нечто чешуйчатое и огромное. Ширен остановился, присмотрелся — сбитый Лицедеем дракон не подавал признаков жизни.

Гробовщик спустился по ступенькам, удостоверяясь в том, что все выступы рукотворны и вели в какие-то подземелья под Святилищем. Сейчас дорога приближала бывшего мортуса к телу дракона вокруг догорающего пламени. Ширен двигался осторожно, отмеряя каждый шаг.

У зверя оказалась распорота шея прямо под окровавленной широко раскрытой пастью. Синие глаза смотрели в пустоту, веки вздёрнуты: дракон умирал в мучениях. Ширен остановился и сжал зубы так, что чуть не сломал их — из пасти выбрался человек в грязной, покрытой слизью мантии и серповидным мечом в вытянутой руке. Его глаза сверкнули в драконьем пламени, и Ширен возвёл лук.

— Вот так встреча, кровавый чародей!

***

Ринельгер пустил светлячка, разгоняя тьму катакомб. Тайный ход то ли для побега, то ли для спуска к сокровищнице, какие имелись во всех храмах Лерона и Заласа в Ригальтерии. Чародей спускался по тёмным коридорам, абсолютно одинаковым и пустым, и в их стенах глухо звучала битва, развернувшаяся на поверхности. Лишь бы его соратники не оказались в самой гуще сражения. Эсса, быть может, и восстановила силы, но Вирра, лишённая дома, и Михаэль, переживший смерть, были сильно уязвимы.

Светлячок проплыл в длинный прямой туннель, в конце которого в синем свечении поигрывали языки тени. Ринельгер снял чары, вынул меч и уверенным шагом преодолел расстояние. Он вздрогнул, когда наткнулся на раскрытую зубастую пасть: из неё до сих пор разило теплом, а запах вокруг отдавал нотками хорошо прожаренного мяса. Не наступая на горячие лужи крови, Ринельгер обошёл голову зверя — под челюстью зияла огромная рана: толстая чешуя напоминала спёкшуюся гнойную корку, пластами сошедшую с мощной шеи. Перед тем, как испустить дух, дракон широко раскрыл глаза, и веки парализовало от болевого шока: воронам, если они сюда добрались бы, было бы намного проще.

Ринельгер раскрыл пасть зверя с помощью чар. Энергетическая железа располагалась в месте соединения верхней и нижней челюстей: исследователи, писавшие трактаты о драконах, подробно описали и даже изобразили эту самую, наверное, изумительную для зельеваров часть его тела. То была толстая красноватая трубка, шершавая на ощупь, напоминающая человеческую тонкую кишку. Ринельгер наложил защитные чары на себя, молясь, чтобы они сдержали жар крови, и полез в драконью пасть. Искать долго не пришлось, чародей хорошо знал теорию, а она имела огромный практический опыт. Трубка тянулась из шеи, поддерживая толстую головку с плотным клапаном — оттуда дракон пускал чары, эта особь — в