— Если это правда, то я передам лорду Дивайну, чтобы он был осторожнее. От добра добра не ищут, — усмехнулся рыцарь.
— Прощайте, добрый человек, — менестрель, бережно повесил лютню за спину и с улыбкой двинулся по пыльному тракту. Рыцарь задумчиво смотрел ему вслед, а потом снял шлем. Порыв ветра растрепал его темные волосы. Ветер сорвал и капюшон с менестреля, а на его плечи легли золотые пряди. Он в последний раз обернулся и засмеялся. Холодные розовые глаза рыцаря пристально смотрели в двуцветные глаза менестреля.
— Мне показалось, на долю секунды… что он любил ее… — сказал менестрель. — А Серый Король и впрямь умер давным-давно… В одной очень старой сказке.
Губы рыцаря скривились в неприятной гримасе.
* * *Черный принц, Доминатор Дома Тьмы, Лорд Дивайн Эндор медленно шел по воде. Деревья стояли, словно неживые. Туман стелился по полю последней битвы Домов. Пытаясь скрыть от его глаз следы смерти и разрушений. Лорд знал каждый свой шаг. Он столько раз был здесь. Его память каждый раз поднимала, словно со дна озера, эти воспоминания. Он ждал их и боялся их. Они тревожили его душу. Белые ступени. Ровно десять. Каждый раз он поднимался по ним со странным чувством внутри. Смесь боли и надежды. Никто не должен знать об этом. Никто не должен знать, что он приходит сюда. И что он это делает ради нее.
— Ты снова пришел сюда, Дивайн! — спросил голос из тумана. В белом мареве стоял мертвый Доминатор Дома Света.
Дивайн посмотрел на него и промолчал.
— Знаешь, Дивайн, я не хочу вспоминать былое. Но я хочу тебе кое-что сказать. Я не простил тебя за то, что ты сделал со мной и моим Домом, но… я тебе благодарен. Ты, сам того не ведая, подарил мне вечную любовь и смысл моей нежизни.
Дивайн заметил, что рядом с Доминатором Светлого Дома стоит женщина.
Она тоже была мертвой, но по-своему прекрасной. Имени ее он не знал, но лицо помнил.
— Поэтому мы бережем покой той, кого ты принес сюда, — сказал мертвый Доминатор Светлого Дома, уходя в туман.
Дивайн молчал, а потом хрипло сказал:
— Я не знаю твоего имени, — сказал Лорд Дивайн, обращаясь к спутнице Мертвого Короля, — Но эта вещь принадлежит тебе.
Он отдал браслет Мертвой Королеве. Та улыбнулась и сказала:
— Жаль, что все так получилось. Никогда бы не подумала, что Алетиш отдаст жизнь ради тебя. Я рада, что даже здесь она смогла обрести вечный покой. В ее теле нет души, поэтому она никогда не воскреснет.
Алетиш лежала на постаменте, словно призрак, словно мраморная статуя. Черное платье нежно облегало ее стан, волосы, трепетали на ветру, губы были приоткрыты, а лицо казалось спокойным и счастливым. Дивайн и сам не знал, что он хотел здесь найти, в этом вечном тумане. Туман скрывал то, что ему было неугодно видеть. А непроницаемая маска на лице, скрывала его чувства. Дивайн одел ее в цвета своего дома. Каждый раз, в годовщину битвы он приносил сюда украшения, достойные великих королей, а она лежала, молчалива и безучастна, его сломанная игрушка. Она была неподвластна тлену, но в отличие от мертвых, которые поднимались из могил в этом странном месте, она была недвижима. Девушка была такой уже много лет, такая же, как и в тот день, когда это случилось… Никакие украшения не прикроют шрамы. Никакие драгоценные камни не заставят сердце биться. Все это рядом с ней казалось искусственным и мертвым. Лорд Дивайн закрыл глаза, а когда открыл, увидел венок из алых цветов, в ее волосах…. Ветер срывал лепестки, а один летел прямо в его протянутую руку. Лорд долго смотрел на алый лепесток и сжал его до боли, пытаясь понять, что именно он чувствует. Тишина. Чье-то дыхание рядом. Он резко обернулся и увидел бедно одетую девочку в длинной грязной юбке. Девочка смотрела на него, со смесью страха и восхищения. Ее темные волосы рассыпались по плечам, а глаза были почти черными… Лорд Дивайн смотрел на нее, словно никого больше не существовало в призрачном мире черных деревьев и тумана. Девочка хотела уйти, но Принц машинально схватил ее за руку.
Девочка пыталась вырваться. Это была та, кого он ждал. Кого он ждал уже много лет, приходя сюда… Значит, все-таки ждал….
— Постой! — сказал он на одном вдохе. Девочка прекратила сопротивление и во все глаза смотрела на него. Он снял перчатки.
— Кто Вы? — спросила она удивленно и настороженно.
Лорд Дивайн молчал. Ему нечего было ответить.
— Я вас не знаю… — сказала осторожно девочка. Грязная нищенская одежда смущала ее, и она пыталась прикрыть пятно на юбке, ладонью. — Отпустите меня… Мне нужно домой… К маме…
Лорд Дивайн убрал волосы с ее лица, а потом встал на одно колено.
Глаза Лорда внимательно изучали ее, темные, спутанные волосы, вишневые глаза, разбитую губу, ямочки на щеках.
— Не нужно на меня смотреть…. Я… я… некрасивая… Я… — девочка пыталась отвернуться, но лорд Дивайн бережно взял ее за подбородок.
— Ты очень красивая… — он взял ее руку. Он поцеловал ее запястье. А потом прижал ее руку к своему лицу и закрыл глаза. Зачем он это делает?
— Мама говорит, что я — уродина… — девочка была смущена и испугана. — Можно я пойду? Мама сказала вернуться до заката…
Дивайн держал ее за руку.
— Почему Вы так себя ведете? Вы пришли сюда к ней! Это же видно! — девочка кивнула в сторону мертвой. Почему-то ей было мучительно больно и обидно.
Лорд Дивайн, казалось, не слышал ее… Его любимая игрушка снова рядом… Снова, такая же как и прежде… Нет! Даже лучше. Снова лучик света озарил в царство вечной Тьмы. Как будто ничего не произошло… Как будто она не оставила странную горечь в темном сердце.
— Тебя зовут Алетиш? — спросил Дивайн, тихо.
— Нет! Вы меня с кем-то путаете! Меня зовут Блисс! — девочка, наконец, поняла, что ее просто с кем-то перепутали и сейчас отпустят. Ему нужна другая.
— Скажите, а что случилось с этой женщиной? — Блисс смотрела на внезапно побледневшее лицо незнакомца.
— Она умерла… — незнакомец говорил медленно, словно тщательно подбирая слова.
— И вы не смогли ее спасти? — удивленно спросила девочка. Незнакомец казался ей всесильным.
— Я не мог поступить иначе, — Дивайн столько раз повторял это про себя, что, в конце концов, ему захотелось и самому поверить в то, что это правда.
— Почему же Вы приходите сюда? — Блисс почему-то ревновала незнакомца к этой странной женщине.
— Потому, что она должна была умереть. Чтобы
