Почему-то только теперь он осознал, что за последние два часа не вспоминает о работе, Зайцеве, формулах секретных препаратов, проблемах и загадках. Словно в мозгу что-то временно выключилось, оставив место лишь подсчёту гимнастических движений, поискам нужных специй по кухонным шкафчикам и вычислению количества яиц на площадь сковородки. Когда раздался звонок в двери, Сокольский вплотную подобрался к проблеме "солить ли жаркое, когда сыр и ветчина и без того солёные?"
В квартире висел экран камеры наблюдения. Сокольский убедился, что пришла именно Серафима, а не очередной ищущий крови его брата наёмник, и открыл двери.
— Добрый вечер! — поздоровалась женщина, запросто, словно к себе домой, входя через порог. В следующую секунду она опомнилась и замерла, осознав, что перед ней не Олег, а его брат, которого она практически не знает.
— Проходите, — ободрил её Сокольский. — Давайте ваше пальто.
— Ничего, я сама, — уверила она его. — Пахнет вкусно.
— Ужин почти готов.
Чтобы не смущать Серафиму, он ушёл на кухню. Но даже отвернувшись, он продолжал видеть в своём воображении её женственную фигурку, покатые плечи под тонким свитером, толстую русую косу, конец которой спускался на высокую грудь. Лицо он в этот раз не рассматривал, почему-то постеснявшись это сделать с расстояния, которое диктовала небольшая прихожая.
— Давайте, я вам помогу, — послышалось сзади.
Игорь повернулся к ней. Серафима стояла, держа двумя руками пакет. Наверное, прихватила с собой очередные яблоки.
— Если хотите… — разрешил он, и женщина бодро двинулась со своим пакетом вглубь кухни.
— Олег не любил готовить, — сказала она, вынимая какие-то свёртки и раскладывая на столе. — Никогда этого не говорил, но охотно уступал мне кухню, когда я приходила.
— Я тоже не люблю готовить, — признался Игорь, усаживаясь на край подоконника. — Но ещё меньше люблю готовую еду, которую продают в супермаркетах.
Она глянула на него и коротко улыбнулась, но тут же её внимание вернулось к свёрткам.
— Странно, что мы начинаем разговор с таких пустяков.
— Ну почему? — не согласился он. — Я не знаю, что сказать, вы скорее всего тоже не уверены в выборе темы. Проще обсуждать бытовые проблемы, они у всех одинаковые.
— А о чём бы вы хотели поговорить? — спросила она, выкладывая на тарелку пирожные. Смотреть на Сокольского она опасалась.
— Вы всё время отворачиваетесь и не даёте себя рассмотреть, — сказал Игорь.
Она вскинула на него глаза, полные слёз. Сокольский взгляд не отвёл, и секунд через десять её глаза высохли, будто этого времени хватило, чтобы смириться с присутствием рядом совсем не того человека, которого она хотела бы видеть.
— Как вам удалось это пережить? — спросила она.
— Я искал его убийц, — ответил Игорь. — Успокаивал свою совесть.
— Хотите об этом рассказать?
— Нет. — Он наконец отвёл от неё взгляд, шагнул к холодильнику и достал оттуда банку майонеза. — Серафима… Андреевна! — Почему-то получилось с паузой. — Я знаю, что мы с братом были разными людьми. И я не рассчитываю на то, что вы сможете найти во мне те черты, которые вас привлекали в Олеге. — Он поставил майонез на стол. — Но насколько я могу судить, вы были очень близким ему человеком. Мне хочется узнать о своём брате то, чего я не знал раньше.
— Мне тоже, — тихо призналась она…
Эпилог
Никто ещё не покинул отдел. Днём все материалы зайцевского дела были переданы (вместе с ним самим) в соответствующий отдел ФСБ. Сокольский считал вопрос исчерпанным, по крайней мере, пока не возникнут новые обстоятельства и не потребуются ещё какие-то действия с их стороны. Об этом он и сказал Моте и остальным:
— Это уже не наша юрисдикция, парни. Зайцеву будет предъявлено обвинение в организации заказных убийств и причастности к деятельности ОПГ Махеева, но всем остальным займётся контрразведка. Мы свою часть работы сделали. И кстати, честно заслужили благодарность генерала.
Вошла Инга.
— Карета подана, шеф, — сказала она, не глядя на остальных.
Сокольский выбрался из кресла и кивнул своим подчинённым.
— Давайте! До завтра!
И ушёл вслед за ней.
— Так что, мы случайно выловили иностранного резидента? — спросил Дан.
— Это не случайность, Данила, а результат тщательно спланированных оперативных действий! — пряча улыбку, объяснил Мотя. — Должны же мы были рано или поздно отыскать главу этого "клуба наёмных убийц".
— Лучше бы самоубийц, — пошутил Ольгин.
Юраша похлопал его по плечу, соглашаясь с оценкой.
— Езжайте по домам, мужики, — посоветовал им Киппари. — Завтра у нас трудный день. Будем подчищать хвосты и писать отчёты…
* * *
Сегодня Сокольский возвращался в собственную квартиру, а не в жилище своего брата. Инга почему-то сочла это хорошим признаком. Шеф в последнее время хандрил, и по её мнению, не только из-за травмы. Тем более, не из-за сложностей с зайцевским делом. "Запутался в своих женщинах, — подумала Инга, останавливая машину перед подъездом. — Но похоже, уже распутался".
— Кофе выпьешь? — предложил ей Сокольский, и она кивнула, прекрасно зная, что за этим не кроется ничего интимного.
Они поднялись на четвёртый этаж кирпичного дома. Сокольский порылся по карманам, с некоторым трудом отыскав нужный ключ. Они зашли в "предбанник" — маленькую прихожую, два на два метра, из которой начинался короткий коридор. Через него виднелись открытые двустворчатые двери кухни.
Что-то Сокольскому не понравилось. Он ещё сам не понял, что именно, но уже предостерегающе поднял руку.
— Погоди! — Инга тут же замерла. — Кто-то здесь побывал в моё отсутствие.
— Когда ты сам тут последний раз появлялся? — спросила она, не двигаясь с места.
— За пару дней до Нового года, — ответил он, и присев на корточки, осматривал теперь косяк и тумбочку. В тумбочке прятались тапочки. У Игоря были свои представления о порядке: он не любил, когда домашняя обувь валяется на проходе, и возвращаясь, всегда первым делом открывал эту тумбочку.
— Что там? — спросила Инга, наблюдая за тем, как он медленно проводит пальцами по дверце.
Игорь вынул из кармана перочинный ножик, отыскал среди лезвий отвёртку и вставил её кончик в бороздку шурупа, которым была прикручена петля дверцы.
— Выйди на лестницу!
Короткий приказ заставил Ингу напрячься.
— Не надо! — сказала она, поддавшись инстинкту. — Это не твоя работа.
Сокольский медлил. "Глупость какая, — мелькнуло у него в голове. — Подумают, что я параноик. Наверняка там ничего нет. Лучше сам! — Но Инга продолжала стоять за его спиной, и он неожиданно подумал: — Может, это та самая точка, и если перешагнуть её — уже нельзя будет вернуться назад?"
Он медленно опустил руку с ножом и поднялся.
— Идём. Аккуратно выходи.
Прикрыв входную дверь,
