Я недовольно ойкаю, и меня отпускают. Правда, без извинений.

— Ничего! Главное начать! — вот и Давид заразился энтузиазмом друга. — Потом всё пойдёт быстрее. Схема-то будет обкатана.

— А теперь мне объясните!

— Мы… перенесём дубликаты книг из этого зала в новый, — «объясняет» менталист, по-прежнему гладя на соплеменника.

Перенесут дубликаты книг в новый зал… это как? Они что…

— А что ты намерен сделать со старыми? — спрашивает Сорад самым серьёзным тоном из своего арсенала.

— Ну… выбросить.

Выбросить! Это же…

— Это же не только воспоминания! — вот и я осознала «побочный» эффект решения, придуманного Давидом. — Баисар говорил, что я веду себя иначе, потому что многое не помню. Выходит, помимо воспоминаний у меня нет доступа к чувствам… к… я не знаю, как это назвать, но переносить ведь и их нужно! А что, если вы ошибётесь?! Я же стану совсем другим человеком!

— Не паникуй! — Сорад опять кладёт ладони на мои плечи.

— Действительно! Натали, я профессионал. Сделаю всё в лучшем виде: все ваши воспоминания и эмоции вновь будут при вас!

Давид намеревается сказать что-то ещё, но вмешивается Сорад:

— Кроме того, у тебя всё равно нет выбора.

Отлично! Прекрасный способ меня успокоить!

— Я рассчитывал на то, что Давида озарит, и он придумает нечто новое, но раз уж и ему в голову пришла только эта мысль, будем делать так.

Я молчу и киваю, слушая излияния Сорада. Когда он замолкает, уточняю:

— А сколько по времени займёт процесс создания новых воспоминаний объёмом в двадцать с лишним лет?

— Ну…

— Дней двадцать. Не больше, — Давид уверенно называет срок.

А через пятнадцать дней Баисар станет Правителем Илкаса…

Ох-ох-ох! Не о том я думаю!

— Ладно, — прикусываю губу. — Давайте начнём уже!

До покоев я добираюсь не через два часа, а через пять. Голодная, раздражённая, с больной головой я врываюсь в общий зал. Там меня поджидает Марго. Примерно в таком же настроении.

— Тебя где носит?!

— Не где, а с кем! — ворчу в ответ. — С мельвами на террасе всё время посидела.

— И как результаты? — Маргарита мгновенно переключается на новую эмоцию.

В принципе её любопытство — не худший вариант, но вот прямо сейчас я на беседы не настроена.

— Продуктивно, но мало.

Вообще-то, «продуктивно» не очень подходящее слово, потому что я не вижу пользы в воспоминаниях о далёком-далёком детстве, когда я сидела в манеже и дубасила погремушкой мягкую игрушечную собаку размером больше меня.

— А тебя кто завёл?

— Демон твой! Кто же ещё? — фыркает Марго, скрещивая руки на груди.

— А он приходил?

— Приходил.

— Так я же с мельвами…

— Так ему же доложили, что тебя всего два часа не будет! — перебивает меня она. — Вот он через два пятнадцать и заявился.

— И что?

— И ничего! Сидел тут полчаса. Пытался со мной поговорить.

— А ты почему не ушла, если к беседам не была расположена?

— Вроде как гость… — девушка в задумчивости теребит кончик косы.

По-моему, она и сама не знает, почему сидела рядом с Баисаром!

— Он хоть сказал, зачем приходил?

— Не сказал! — хихикает Марго. — Написал!

— В смысле?

— В смысле, в смысле… — передразнивает соседка, удивлённая моей несообразительностью. — В спальню свою зайди, там тебя на столе дожидается письмо Онегина к Татьяне, то есть Баисара к Натали.

Дальше я её не слушаю: бегу в комнату, путаюсь в юбках.

Слушать, может, я Марго и не хочу, но вот она желает быть услышанной. Поэтому семенит следом, не отставая.

— А здорово вы придумали — письмами обмениваться! Не зря говорят: всё новое — хорошо забытое старое.

— Марго! — я резко останавливаюсь в дверном проёме и оборачиваюсь. — Мне нужно уединиться!

С этими словами я захлопываю дверь перед носом надувшейся девушки.

В чём-то Марго права. Письмо Баисара оказалось столь же развёрнутым, как послание незабвенного героя классики. Вот только с чувствами было негусто. Но я, наконец, получила ответы, которых так долго ждала.

Первым в моём списке значился вопрос о возрасте Баисара. Выяснилось, что ему пятьдесят лет. Пятьдесят местных лет! Даже пересчитывать не хочу на земные годы!

Второе, о чём он поведал, о причине, по которой отец отрёкся от него. Тридцать два года назад в Асисе было совсем не модно иметь Тень. Наследник высокого дома, являющийся демоном, — это моветон, скандал и нонсенс одновременно.

В третьем пункте я прочитала о том, из каких соображений Баисару придумали такой образ, отправляя в школу. Ответ меня удивил! Это делалось исключительно для моего внутреннего комфорта. Авторы идеи, ссылались на то, что на подсознательном уровне мне будет спокойнее, если рядом окажется человек, в котором всё будет напоминать о прежней жизни. Но вообще-то они не ошиблись. Стоит вспомнить собственную реакцию на дом и квартиру Баисара. Увиденное воспринималось как норма, а не как символ мечты о хорошей жизни. Ну, и не стоит забывать о том, насколько сильно коробили рассказы Геннадия Петровича о моём безрадостном детстве и унылой юности.

Надо отметить, что определиться с реальным положением дел в вопросе о социальном статусе мне до сих пор тяжело. На Земле у меня есть мама и папа, благодаря которым я что-то из себя представляю. В Асисе всё это выглядит весьма сомнительно. По крайней мере, в моих глазах. А с Баисаром наоборот. На Земле он — обычный учитель, в Асисе — без четырнадцати дней Правитель целой страны, его потомки, когда придёт их черёд, возьмут в свои руки управление целым миром. Ну, и пусть он почти тридцать лет состоял телохранителем у наследника Асиса, теперь это никого не волнует!

Ещё я узнала обо всех подробностях провокации с моим участием, которую провернули конторщики несколько лет назад и о планах демонов, мельвов и эльфов, где мне опять предстоит сыграть главную роль.

Меня давно мучил вопрос: как коллегам Виктора Петровича по цеху удалось повесить моё убийство на мельвов. Всё оказалось довольно просто. Некий человек, который вызывал доверие у стороны, ради которой вся эта мистификация и делалась, подтвердил тот факт, что во мне проснулся некий дар. Мельвы меня нашли, как они обычно это делают, и устранили. Никто не стал вдаваться в тонкости, касательно реальных методов работы выходцев из Ямеля, к которым они ранее прибегали. Убитым горем родителям было не до тонкостей. Они узнали имя виновного и приложили все усилия, чтобы мельвы оказались в числе врагов человечества под первым номером.

К счастью, политика совета Ямеля по отношению к одарённым землянам изменилась, поэтому в некоторых структурах появились вполне лояльные к ним люди. Кое-кто из них расстарался и в коттеджный посёлок несколько дней назад приехала группа — на что так рассчитывали конторщики — под руководством нужного мельвам и их союзникам человека. Молодого человека по имени Костик тоже выбрали не наобум. Баисар объяснил, что рыжий дядечка, который так мне не понравился, — давний друг отца и меня знает в лицо. А с Костиком