Предполагаю, что моя компаньонка накладывает на зеркало какое-то заклинание, и потому зеркало не покрывается испариной. Сидя возле него, я теряю счёт времени, совмещая уход за собой с любованием обстановкой, отражающейся в нём.
Глядя на матово поблёскивающий кафель стен, латунные завитки ножек ванной и светильников, полупрозрачную занавесь, сейчас расправленную, но в другое время скрепленную элегантной металлической штучкой и изящную лепнину, я чувствую, как на меня волна за волной накатывает спокойствие. Тревоги дня и неприятности отступают, давая возможность прислушаться к самой себе.
Госпожа Асти частенько замечает мне, что из ванной я выхожу такой умиротворённой и романтичной. Если с первым утверждением я могу согласиться, то второе вызывает сомнения. Обычно женщина чувствует мой скептический настрой и продолжает упорствовать, заводя речь о том, что где-то внутри и очень глубоко во мне скрыта тонкая ранимая натура…
Что там идёт дальше в её речи, я не знаю, потому что уже на этом этапе мозг перестаёт воспринимать информацию и переводит голос соседки в фоновый режим. Если мы планируем выпить чай и госпожа Асти замечает моё безразличие, то она заводит другую проповедь. Правда, сегодня она с неё начала, а до обвинений в романтичности дело ещё не дошло.
Я не люблю, когда соседка общается с некоторыми своими подругами. Хотя нет, не совсем так. Я не люблю попадаться ей на глаза в течение двух-трёх часов после встречи. Сегодня мне не повезло. Мне очередной раз пригрозили уходом, если в моей жизни не начнут происходить какие-то интересные события. Её ведь совершенно нечем поделиться с подругами, подумать только!
В своё время она рассчитывала стать свидетельницей бурного развития отношений между мной и Арно, а что в итоге? Я отмалчиваюсь об этом, как и о работе. Впрочем, госпожа Асти и сама не рвётся узнать кровавые подробности. К примеру, описание места преступления, на котором мне довелось побывать сегодня, вряд ли пришлось ей по душе. Разделанными она предпочитает видеть туши привычных животных в мясной лавке, а никак не людей.
Сегодня женщина в сотый раз попеняла мне за то, что я держу её в неведение относительно романа, напомнила о том, сколь долго мы с ней знакомы, и уверила: она — могила, дальше неё мои откровения не уйдут. Мне даже интересно, во что она верит больше: в то, что сможет удержать язык за зубами, или в то, что я ей поверю и рассказу всё как на духу?
Вообще, общественность наш с Арно роман приняла именно так, как я и предполагала в самом начале. Все, разумеется, верят в то, что нас связывают исключительно дружеские чувства, но на самом-то деле все «знают», что происходит между нами в действительности. Сплетники наряду с писаками, алчно глядят в нашу сторону, ожидая скандала, но первые держат языки за зубами, а вторые предпочитают строчить статейки про иных персон. Никаких провокаций, к счастью, никто не устраивает.
Исключением из правила в некотором роде можно считать лишь госпожу Асти. Одно время она взяла за привычку дарить мне весьма откровенные сорочки. С намёком, как я полагаю. После того, как я получила совершенно развратную вещицу, четвёртую по счёту, пришлось спрашивать у соседки адрес лавки и ставить в известность о том, что одежду, особенно, нижнее бельё, я предпочитаю покупать сама.
Магазинчик, кстати, пришёлся мне по душе. Я стала его постоянной клиенткой. Свой выбор я останавливаю не на столь откровенных и провокационных нарядах, как госпожа Асти, а подаренное безобразие храню на самой дальней полке. На всякий случай. Вдруг когда-нибудь при встрече с неким господином я потеряю голову настолько, что решусь воплотить в жизнь фантазии своего любимого автора романов. Для этих целей те сорочки подойдут идеально!
Трель галофона сообщает о чьём-то желании пообщаться со мной. Полагаю, это Агни. Мы с ней договаривались о звонке.
Звенящая коробочка стоит на туалетном столике, прямо под рукой. Я, не глядя, открываю крышку — крем нужно втереть в кожу на лице до конца. То, что подруга увидит меня в столь интересном ракурсе и дезабилье, не смущает совершенно. Как-никак мы столько времени прожили вместе!
— Добрый вечер! — приветствую Агни, не отрываясь от своего занятия.
Только ответом мне служит тишина. Я опускаю взгляд и с ужасом вижу лицо Сильвэна, не выражающее ровным счётом ничего.
С трудом подавляю первый порыв захлопнуть крышку. Сглотнув, тянусь к халату, висящему на крючке, и объясняю:
— Прошу прощения, я ожидала звонка от Агни.
— Я так и понял, — каким-то замороженным голосом отвечает мужчина. — Я связался с вами для того, чтобы сообщить приятную новость. Вы же не желали уходить в отпуск, верно?
— Верно, — выдавливаю из себя.
— Вот и прекрасно! Я нахожусь в Фабье. Час назад у нас произошло убийство. Я уже договорился о том, чтобы вам передали это дело.
— Мне утром идти за билетами?
— Через час к вам прибудет телепортист. Надеюсь, вам хватит времени на сборы.
Я неуверенно киваю, потому что искренне в этом сомневаюсь… если только попросить о помощь госпожу Асти. Киваю увереннее.
— Отлично! Простите за срочность и за сорванный отпуск, полагаю, вы уже успели на него настроиться, но я не люблю, когда на моей земле случаются подобные события.
— Ничего страшного.
— До встречи, — Сильвэн коротко прощается и обрывает связь.
Несколько секунд я смотрю на то место, где был его образ, потом перевожу взгляд на собственное отражение в зеркале. Растерянная, смущённая, ошеломлённая… какая мерзость!
Галофон звонит вторично. Это уж точно Агни!
— Что случилось, дорогая? Я вызываю тебя, а оказывается занято! — возмущается она.
— Прости. Ты же знаешь, трупы идут у меня вне очереди, — отшучиваюсь в ответ.
— Так они уже лично с тобой связываются? — Агни в притворном удивлении делает большие глаза, но тут же переходит к соболезнованиям: — Мне так жаль! Значит, с отпуском не сложилось?
— Будто я его ждала! — не удерживаюсь от того, чтобы не фыркнуть. — Но ты-то откуда про него знаешь?
— Случайно встретила Самюэля, а ему известно всё!
— Понятно, — выдыхаю печально. Это я потихоньку начинаю настраиваться на рабочий лад.
— Всё-всё! — щебечет подруга. — Я тебя не отвлекаю от твоих трупов! Готовься, собирайся! Пока!
И эта тоже отключилась, не дав возможности и слова вставить!
Что за вечер такой!
Фабье — совершенно очаровательный городок, насколько я помню. Но в двенадцатом часу вечера воспоминания толком освежить трудно. Всё вокруг кажется загадочным и каким-то печальным из-за последних отблесков заката, тлеющего у кромки горизонта.
— Нам туда, — телепортист кивает себе за плечо, вынуждая оторваться от вида на окрестности, лежащие у подножия холма, на котором мы очутились.
А за моей спиной в
