— Да, да, наверное, мне следует пойти поспать. Я очень устала, — слабая улыбка растянула губы.

— Ты уверена? Ты выглядишь… напуганной. Хочешь, я тебя провожу? — Гарри убрал руку с плеча и теперь обеспокоенно смотрел на неё.

— Нет, нет, не надо. Я сама дойду, спокойной ночи, Гарри.

— Спокойной, — Поттер смотрел, как Гермиона идёт по коридору размеренным шагом с ровной спиной, словно иголка. Да, Рон был прав, она стала больше напоминать МакГонагалл.

Гермиона дошла до дортуара, проговорила пароль старому барону на картине и медленно вошла в гостиную.

Малфоя не было. Возможно, он уже в спальне или же развлекается с друзьями в подземельях.

С друзьями? У Малфоя не было друзей. Лишь такие же чистокровные слизеренцы, которые общаются с ним, дабы получить его расположение.

Да, чистота крови и статус делают тебя желанным другом и парнем. Хотя насчёт парня… Тут играет не только чистота крови. Внешне Малфой не так уж и плох. Высокие скулы, тонкий аристократический нос, ледяные глаза, что, бесспорно, влекут девушек, и светлые волосы.

Да, он весьма не плох. Но даже внешность не сможет перекрыть его грязные слова и ужасный характер.

Язвительный, ледяной принц слизерина.

Гермиона фыркнула и поднялась по лестнице к своей спальне. Это Малфой, всего лишь Малфой.

========== Глава 2 ==========

Земля дрожит под ногами,

Так что приготовьтесь к войне.

Когда она начнется, тебя прибьет к земле,

Когда встряхнет все вокруг,

Но необходимо выжить,

Так ты остаешься с нами?

Ты это чувствуешь? Тогда сделай это!

Заставь меня это почувствовать!*

Thousand Foot Krutch – Courtesy Call

Когда умер Люциус Малфой, Драко думал, что никогда не сможет оправиться после этого. Но нет, не любовь к отцу сжигала изнутри.

Страх. Казалось, страх никогда не отпустит его. Даже после смерти.

Многие спрашивали его, как он пережил эту «ужаснейшую потерю», страдает ли он. Драко не мог ответить. Как можно это сделать, не зная, что именно он чувствует.

Когда запыхавшийся Яксли трансгрессировал в Малфой-мэнор и срочно потребовал Нарциссу, Драко не удивился. Он просто не придал этому значения.

Но, когда до его слуха дошёл крик матери, он спустился и увидел, как она отчаянно бьётся в руках Яксли, приговаривая: «Этого не может быть», подозрение сжало сердце.

А потом: «Люциус Малфой умер».

Будто на тебя вылили ведро холодной воды, а ты не почувствовал этого.

Будто тебя оглушили.

Будто ты умер, продолжая наблюдать за всем со стороны.

А в голове стучит: «Этого не может быть». Голосом матери.

А под воспалёнными веками, стоит закрыть глаза, возникает полутьма гостиной. И две фигуры посреди.

Крепкие руки, сжимающие хрупкое тело матери, бьющейся в истерике. Заплаканное лицо, припухший красный нос. Но даже в такой момент она оставалась прекрасной.

И другое лицо.

Грубое и противное.

Его очертания связаны с самыми отвратительными моментами из детства. Волевой подбородок и морщины придают ему некой важности и мужественности.

Но глаза.

Маленькие глаза, смотрящие на все с горьким привкусом ненависти и презрения. Словно он презирает каждого. От кончиков волос до кончиков ногтей.

Кажется, что даже после «Обливейта» эта картина не исчезнет из головы. Навсегда останется внутри.

Словно впиталась в стенки головной коры. Слилась воедино со всей сущностью.

Драко не чувствовал ненависти к Пожирателю Смерти.

Подумать только. Его отец, Люциус Малфой, человек, заставляющий своим видом дрожать каждого, умер от авады непутёвого Пожирателя Смерти.

Смех, да и только.

Он не чувствовал ровным счётом ничего.

Кроме тупой ноющей боли. Которая словно рой пчёл, что поселились внутри у тебя. Жужжат и жужжат, постоянно напоминая о себе.

Вечная, вечная боль. Словно служит напоминанием. Не позволяет забыть отца, его учения. Всё, что он когда-либо делал или говорил. Всё, что так хотелось забыть. Практически до животного рыка.

Боль стала неотъемлемой частью его жизни. Но со временем к ней ещё присоединилось одно чувство, ещё одна эмоция. Такая же сильная и тяжёлая.

Ненависть.

Ненависть к отцу, к себе, к чёртовым работникам из чёртового Министерства. Но в первую очередь, ненависть к грязнокровке.

Почему к ней? Драко сам не знал. Наверное, это самый доступный человек для извержения негативных эмоций. Самый подходящий. Словно она была рождена для того, чтобы спасти его. Пускай и таким способом.

Грязнокровка. Грязная сука и две ее псины, вечно лезущие с ним в драку. У него нет желания с ними драться. Просто убить и все. Стереть с лица Земли. Или пусть исчезнут и не будут попадаться к нему на глаза.

Грязнокровка. Это слово он произносил не раз, но ни разу не смаковал его. Грязь, такая же, как и она. Недочеловек и недоволшебница. Только крошечной части её можно позволить существовать в мире волшебства.

Но он не позволит.

Грязной крови не место в магическом мире. В мире, где должны жить только истинные волшебники.

Чистые.

В ней слишком много дерзости и самоуверенности. Она слишком многое позволяет себе. Но ничего. Это временно. Он проучит её. Он накажет её.

Так, как учил отец. Пусть будет иное напоминание о нём. Что-то кроме боли. Кроме его боли. Что-то, что может принести удовольствие. И, если повезёт, частично перекрыть все это дерьмо.

Драко Малфой шёл по коридору Хогвартса, ступая тихо, словно кот. Крадясь, сливаясь с тенями замка, он бесшумно пересёк два этажа и наконец достиг двери, ведущей в давно пустующий и заброшенный кабинет, что раньше служил помещением для ЗОТИ.

Тихо повернув ручку двери, он вошёл внутрь.

«Нужно было сделать это в Выручай-комнате», — в который раз подумал он. Но было уже поздно. Быстро наложив на дверь звукоизоляционные чары, он прошёл к низкому подоконнику окна.

Толстый слой пыли, будто одеяло, накрыл все оставшиеся парты и подоконник в этой комнате.

Противно.

В Хогвартсе более ста эльфов, так почему они не могли убраться и тут. Или они убирают лишь посещаемую часть замка?

Звук открывающейся двери заставил вздрогнуть и развернуться. Чёрт.

— Твою мать, Селвин, ты мог трансгресировать сразу в кабинет, а не хрен знает где, а потом переться сюда, с возможностью привлечь кого-то?

— Спокойно, Малфой, меня никто не видел, — человек в чёрной длинной мантии с закрывающим все лицо капюшоном прошёл к одной из парт. Рукой, облачённой в кожаную перчатку, вытер быстрым движением пыль, сдувая её в сторону скривившегося Малфоя, и уселся.

— Чёрт, ты мог всё сорвать, — Драко оскалился, сжал кулак, подавляя внезапно нахлынувшее желание врезать этому мудаку. Просто за то, что тот не трансгрессировал прямо в кабинет, как они и договаривались.

— И ничего я не сорвал. Так что? Я получил твоё письмо. Ты всё очень детально и интересно описал…

— Интересно? — брови Малфоя поползли вверх, а зубы стиснулись так, что он бы не удивился, если бы услышал их хруст.

— …но я не понял одну вещь. Зачем тебе всё это? А нет, точнее, две вещи. И зачем