— Ты же сам её хочешь. — А вот из-за этого он остановился.
— Что? — тупо переспросил, не веря своим ушам.
Нужно засмеяться, бросить испепеляющий взгляд, покачать отрицательно головой! Нужно… А он просто стоит и смотрит на Нотта, того, кого узнаёт впервые. Впервые за семь лет.
— Не притворяйся, Драко, — говорит тихо, но уверенно. И куда подевалась привычная нотка весёлости, что была всегда в голосе? — Мы с тобой знаем, что детка Грейнджер изменилась. Ох, как изменилась. — Он поворачивается, глядя на Малфоя в упор. Глаз почти не видно, только чёрный зрачок, и это пугает. Действительно пугает, потому что он стоит, весь бледнющий, словно настоящий призрак, смотрит, не мигая, а уголки губ ползут вверх в почти болезненной улыбке. — Я же вижу эти твои взгляды в её сторону. Я помню твою реакцию, когда ты узнал, что я к ней подкатываю. Я же вижу, как ты реагируешь на неё. И нет, Драко, не пытайся доказать обратное. Мы с тобой знаем правду, не так ли? — Быстрым движением язык проходит по его нижней губе, и в том есть что-то безумное, завораживающее. — Мне не нужна она, ну, по крайней мере, как девушка. Я хочу её тело. Её запах сводит с ума, не так ли, мальчик мой?
— Что за херню ты несёшь? — получилось как-то почти жалко, будто он боится. Просто вопрос-выдох, а в голосе мысли роют дырку в черепной коробке.
— Вот только не говори мне, что не хотел завернуть её сладенькое тело в латекс и трахать в комнате с зеркалами, — в словах порок, пошлость в тоне, а глаза блестят.
— Я… — сглатывает. Почему в горле стало так сухо? — Я не хочу её. — Оправдание. И в эти слова не верит ни он, ни Нотт. И они это прекрасно понимают, потому что Тео вздыхает, качая головой, улыбаясь, как больной ублюдок, а Малфой стоит, сжимая кулаки, медленно сатанея. Потому что в нём пробудилось новое, хорошо забытое чувство — страх. И это совершенно ему не нравится.
— Пошли. Скоро всё начнётся, я не хочу ничего пропустить, — говорит Тео уже нормальным голосом, будто он снова тот прежний идиот-Нотт, но вот только глаза по-прежнему блестят, пока он не отворачивается и не делает медленные шаги дальше.
***
Блейз с Панси, Дафной и Гойлом подоспели к парням, когда те были уже почти перед самой дверью в Большой Зал. Когда они вошли внутрь, то не смогли сдержать поражённого вздоха. Помещение преобразилось просто до неузнаваемости. Полутьма помогала настроиться на нужный лад, а медленная музыка, доносившаяся со сцены, на которой играла музыкальная группа скелетов, была слегка пугающей, но так подходила под обстановку и праздник в целом.
— О нет! Фу, летучие мыши! Ненавижу их! — провизжала Панси, хватаясь за руку Драко, будто бы ища в нём защиту.
— Ничего в них страшного нет, Панс, успокойся! Не будь такой глупой, — раздражённо бросил Малфой, убирая руку девушки и шагая к столу с пуншем.
Компания слизеринцев удивлённо уставилась на его спину. Панси повернулась, вопросительно глядя на Блейза.
— Ничего, детка, просто у него была тяжёлая ночь. — Он покачал головой, не сводя взгляд с друга. — Идите, развлекайтесь, — бросил он, натянуто улыбаясь, и последовал к столу с пуншем.
— Что с ним? — спросила Панси, грустно глядя на Дафну.
Нотт положил руку ей на плечо, слегка сжав, и заглянул в глаза.
— Всё в порядке. Идёмте развлекаться, — обратился он уже ко всем и пошёл вглубь редкой толпы.
Блейз отмахнулся от разодетого пикси, предлагающего ему стакан пунша, и стал по другую сторону стола от Малфоя, засунув руки в карманы своего одеяния. Блондин поднял на него болезненный взгляд и вылил в себя содержимое очередного стакана.
— Тебе бы покрепче чего-нибудь, друг.
Блейз наклонился над одним из стаканов и сделал странное движение, а затем подал его Драко. Тот принял стакан и, не отрывая взгляда, проглотил содержимое. Ни один мускул на его лице не дрогнул.
— У тебя с собой? — спросил он, кивая на карманы мулата.
— Что с тобой? — моментально спросил Блейз.
Малфой скривился, снова поправляя выбившуюся прядь волос из причёски. Что с ним? Он сам хотел знать ответ на этот вопрос уже который год.
— Ничего, — бросил, смотря куда-то поверх плеча Забини.
Покачал головой, беря очередной стакан с пуншем, поднося его ко рту… И замер.
— Тогда почему… — Блейз замолчал, хмурясь. Проследил за взглядом друга и обернулся, глубоко вдыхая.
Грейнджер вошла в Большой Зал, и, в прямом смысле этого слова, у всех перехватило дыхание. Мерлин… Привычно торчащие в разные стороны волосы, больше напоминающие гнездо, теперь волосок к волоску были собраны в замысловатую причёску приподнятых кудрей. Локон, одиноко лежавший на правом плече, казалось, вбирал в себя весь свет свечей, становясь золотым, переливаясь, словно драгоценность, почти ослепляя.
— О боже… — прошептал Блейз, а Драко мысленно с ним согласился.
Стакан медленно опустился на стол, разливая содержимое, потому что Невилл, мешавший полноценному обзору, наконец-то отошёл в сторону.
И Мерлин тысячу раз!..
То, во что была одета Грейнджер, горело, в прямом смысле этого слова! Языки пламени извивались на подоле её платья, доходя почти до колен. В этом было что-то завораживающее, влекущее, отчего Малфою захотелось броситься в этот огонь и сгореть заживо, даже если для этого придётся стать перед грязнокровкой на колени. Нет, перед Грейнджер. Потому что эту девушку, эту невероятно красивую девушку, что дарила смущённые улыбки почти каждому, никак нельзя назвать грязнокровкой! Это богиня в облике простой смертной с невероятной фигурой. Бледную кожу подчёркивало ярко-красное, почти алое, почти похожее на кровь платье,
