Тагур призадумался. Глядя сквозь подчиненного, он размышлял, сообщать ли о поступивших сверху указаниях. Мург молчал, ожидая, когда начальник подаст голос.

– Знаешь, что нам прислали из Кенигсберга?

Смоленское представительство гномов напрямую подчинялось витебскому, над которым, в свою очередь, стоял Кенигсберг. И если указания приходили оттуда, это значило, что дело попало под особый контроль.

– Там заинтересовались Данилой?

– Вот именно. Приказано собрать о нем максимум данных и постараться наладить контакт, ежели он выйдет живым из противостояния с Карлом.

– Руководство ставит парня на одну ступеньку с королем? – Мург дернул себя за волосяные отростки.

– Выходит, так. Я пока не докладывал наверх, что мы завербовали паренька. Посмотрим, как он выкарабкается из ситуации. Одно скажу: нам нынче выгодно, чтобы Данила выдюжил, а король Швеции остался несолоно хлебавши.

– Но сами мы ничего для этого предпринимать не будем? – решил уточнить Мург.

– Официально – нет. – Начальник очень выразительно посмотрел в глаза подчиненному.

– Хорошо. Однако пригляд за парнем следует усилить? Раз уж имеется прямое указание собрать побольше данных.

– Ты все правильно понял, Мург. Опять же, ты вправе проявлять инициативу, а за ошибки наказание теперь будет не столь строгим. Как тут говорят: не ошибается лишь тот, кто ничего не делает.

Сегодня Тагур буквально сыпал местными поговорками.

– Я постараюсь приложить свои силы и умение, чтобы мы знали о боярине все, начиная с его рождения.

– Похвально, похвально. Будут интересные новости – заходи, не дожидаясь вызова.

– Благодарю за доверие. – Мург покинул кабинет начальника в глубокой задумчивости.

«Вроде бы получил приказ оказать помощь человеку. Что, в общем-то, я до этого и делал втайне. Дали чуть больше полномочий, опять же вроде как… По крайней мере, хоть за провал операции не убьют. Уже неплохо. Надо бы с парнем пересечься, пока он не совершил обмен. Поскольку, ежели к тому обмену приложат руки наши соплеменники из Поречья, Данила может и не выжить. Тогда начальство из Кенигсберга снова забудет про Смоленск, а Тагур будет выискивать, на ком бы сорвать зло. И очень быстро найдет виноватого – меня».

Вернувшись к себе, Мург достал лист бумаги и принялся составлять сразу два послания. Первое – своему агенту в Кардымове, где подробно описал, как тому доставить письмо крашенскому боярину. Второе состояло всего из двух строчек:

«Буду в Кардымове завтра утром. Дождись, есть важный разговор по поводу одной девицы».

Ни адресата, ни подписи отправителя гном не написал. Зачем давать лишний повод, ежели послание попадет не в те руки?

Король пока не решил, как поступить с генералом, только что покинувшим комнату. Тот рассказал о ночном бое со зверюгами, о нападении некоего отряда под покровом темноты и о спешном отступлении измученных ночным сражением воинов. Его, Карла Семнадцатого, бравых воинов.

С одной стороны, отступление стало мощным ударом по престижу шведской армии, которая покинула свои позиции, не приняв генерального сражения с силами, явно уступающими и численностью, и вооружением, но с другой… Генерал спас почти пять тысяч войска от разгрома и пленения. Промедли он хотя бы полчаса – и смоленский воевода мог двинуть свои силы в наступление. После бессонной ночи измотанные схваткой со зверюгами бойцы вряд ли бы сумели выстоять. Особенно без магической поддержки.

«За одну ночь я лишился сотни волшебников, – рассуждал Карл, сидя в кресле. Заглянувшему в комнату адъютанту жестом приказал не беспокоить. – Потерял тысячу воинов, недосчитался многих офицеров, не знаю, что случилось с бароном… Вроде его видели среди пленных, но когда это было? И все – из-за какого-то одного боярина? А ведь его девку мне подсунули гномы. Они что, против меня работают? Если посчитать все убытки, которые из-за нее понес… Смоленск точно того не стоит».

Король поднялся из кресла и подошел к круглому столу.

Вчера он распорядился хорошенько поработать с пленницей. Ей должны были не давать ни есть, ни пить и всю ночь держать девушку в напряжении. Единственное, что запретил монарх Григу, – это прикасаться к ней, опасаясь, что краля наложит на себя руки, и тогда козырь в разговоре с Данилой пропадет.

Карл до сегодняшнего разговора с генералом еще надеялся, что надобность в Зарине отпадет сама собой. Альбрехт «ломал» и не таких юнцов. Но вышло так, как вышло. Барон мог и сам погибнуть, хотя перед наступлением темноты он прислал весточку, где сообщил, что птичка в клетке. А эта птичка вырвалась и учинила такой погром…

О том, что Данила выжил, королю сообщили сразу: новость пришла от гномов незадолго до беседы с генералом. Эта весть заставила короля отменить приказ в отношении пленницы. Ее оставили в покое, дали утолить жажду, но еды пока не приносили.

Мысль о том, чтобы обменять Зарину на пленных, то и дело приходила в голову, хотя гордость правителя не позволяла с этим смириться. Вступать в переговоры с тем, кому собирался диктовать условия?

«Как он умудряется выскальзывать из всех ловушек, оказываться там, где его не ждут, громить силы, с коими никому не совладать? Неужели мне, Карлу Семнадцатому, придется покинуть смоленские земли только потому, что на их защиту встал некий семнадцатилетний юнец?!»

Монарху очень не хотелось сознавать, что нынешний поход оказался ошибкой. Теперь Пожарский не упустит своего и наверняка направит несколько полков к Дорогобужу. Дабы избежать войны на два фронта, придется идти на переговоры, принимать невыгодные условия.

«Не было бы тут этого Данилы, разрешил бы все одним мощным ударом. Даже сейчас на это способен… Только вот я даже подобраться к врагу незамеченным не могу. Лесные дороги для моих бойцов заказаны, ведь леший тут же сообщит Даниле. Опять же, барона нужно выручать. Чую, придется воспользоваться подсказкой гномов. Они обещали сделать из девки надежное оружие против ее же воздыхателя. Хоть какая-то месть за причиненный ущерб».

Карл сел за стол.

«Саргид утверждал, что зелье доставят через день-два. Вот тогда можно будет и обмен устроить. Надеюсь, подобная мысль придет в голову Даниле?»

– Ваше величество? – В дверях показался адъютант. – К вам некий Густав из рейтаров, говорит, что знает, как решить одну насущную проблему.

– Густав? – нахмурился король. – Кто такой? Гони его… Погоди. – Правитель вспомнил имя командира рейтаров, который брался за самые грязные задания. И среди них вроде был эпизод, связанный с крашенским боярином. – Хорошо, зови.

– Приветствую, ваше величество, – вошедший небрежно поклонился. Шведского он не знал, поэтому говорил по-русски.

– По какому делу ко мне? – Карл жестом предложил гостю присесть.

Густав вальяжно разместился напротив.

– Полагаю, нашу общую проблему зовут Данила? – то ли спросил, то ли подтвердил наемник.

– Допустим, – не стал возражать король.

– Я хочу от него избавиться и знаю как, – заявил гость.

– До недавнего времени я тоже так думал. На чем основана твоя уверенность, Густав? – усмехнулся монарх.

– Я получил от этого боярина по морде. Очень хлестко получил. А потому тщательно подготовился, чтобы вернуть долг. Помогали мне в этом неплохие учителя.

– Кто, если не секрет?

– Эльфы, ваше величество. Они тоже не рады, что