– Кто ж тебе сказал, мальчик, что ты мне в удовольствие? Запомни: малейшая оплошность может оказаться последней каплей, которая перевесит чашу весов не в твою пользу.

– Меня не интересует твое удовольствие, я о своем думаю. И ты не в том положении, чтобы мне отказывать, – продолжал давить Бивой.

– Представь, я не откажу, а потом мне вдруг станет противно до рвоты или, того хуже, до жгучего желания кому-нибудь чего-нибудь отрезать. Думаешь, сдержусь?

– Раньше ведь как-то сдерживалась?

– Ежели такой умный, то должен знать: все, за кого я даже по своей воле собиралась замуж, долго не жили. До свадьбы, как и до постели, дело не доходило. Твоя же попытка сблизиться под предлогом проверки покладистости может закончиться не лучше.

– Угрожаешь?

– Нет, предупреждаю, чтобы спасти твою шкуру. Глупостей в своей жизни я наделала достаточно, не хочется погибать из-за чужой.

В свое время Черкасский потратил немало усилий, чтобы научить в любой обстановке вести разговор без эмоций, однако до сегодняшнего дня это у Зарины не получалось. Хватало трех минут нехитрых речевых провокаций, и она сразу теряла нить беседы. Сегодня ей помогало страстное желание отыграться за произошедшее в смоленской тюрьме. Пленница сумела отстраниться от самой себя и старалась вести разговор, как учили.

– Может, ты и права. Баб на свете много, и ты – далеко не самая пригожая.

Бивой, похоже, поставил ту же цель, что и Зарина: хотел вывести собеседницу из себя.

– Вот и замечательно. Вопрос со мной уладили? Убивать меня прямо сейчас не станешь?

Он молча кивнул в ответ.

– Теперь расскажи, почему вы решили, что Даниле я так уж и дорога? Сам только что сказал – я не самая пригожая.

– Думаешь, стану отвечать на твои вопросы?

– Ну, ежели начальство запретило, я молчу. – Зарина решила сыграть на самолюбии Бивоя, и ее уловка сработала.

– Здесь я сам себе начальство, красавица, – слегка изменился в лице предатель. – А ежели не заметила очевидного, то какой из тебя лазутчик? Боярин поместил тебя в лучшую комнату дома, это говорит о многом.

– Он сказал, что только эта была свободна.

– Не прикидывайся дурочкой – в особняке из дюжины комнат, где живет один Данила да временно обитает целитель, присматривающий за здоровьем боярина, нет ни одной свободной?

– А он хворый? Вроде молодой совсем, с чего ему болеть?

Пленница стремилась выяснить, что врагу известно о боярине Крашена. Ежели собеседник уверен, что ей не сбежать, то должен показать свою осведомленность. Хотя бы для того, чтобы подчеркнуть собственную значимость.

– Причины имеются. А ты небось перепугалась, что воздыхатель хилый попался?

– Нет, другое удивляет. Ему нет и двадцати, боярин он без году неделя… И уже хворый? Для чего ж такой сдался шведскому королю?

– Да ты ничего не ведаешь? – усмехнулся Бивой. – Ну да, ты же не местная, а он, видать, не из хвастливых. Тогда знай – этот паренек ныне, считай, самая важная персона республики. На его счету столько подвигов, что на всех бояр с лихвой бы хватило.

– Когда же он успел их совершить?

– Говорят, всего за пару дней. И тысячу ляхов в Крашен не пустил, наемников из Витебска чуть ли не пять сотен разогнал, эльфов голыми руками завалил, да еще чудище сумел одолеть, коего раньше никто и не видывал.

– Не много для одного человека? Прямо богатырь былинный. А тебе не кажется, что кто-то нарочно подобные слухи распускает? Может, он в князья смоленские пролезть задумал?

Зарина заметила, с какой завистью собеседник перечислял подвиги Данилы, и решила на этом сыграть. Бивоя ее вопрос заставил задуматься. Через минуту он приподнялся, опершись двумя руками о стол, и, сверля собеседницу пронзительным взглядом, произнес:

– Так ты за этим в Смоленск прибыла – слухи проверить? А ну, сознавайся!

– Раз уж сам догадался, то какой резон мне зазря воздух сотрясать? Или хочешь, чтобы я принялась все отрицать? Достойному противнику не грех и проиграть.

– Значит, вот для чего ты в Крашен пожаловала? – осенило Бивоя. – Собиралась выскочить за него замуж, чтобы у Московии появились новые рычаги влияния на Смоленск.

«Знало бы мое начальство, до чего додумаются шведы. Впрочем, ежели им известны мои прежние задания, сие очевидно», – мысленно усмехнулась Зарина, а вслух произнесла:

– Для начала следовало выяснить, каковы планы боярина, а уж потом принимать столь серьезные решения.

– Карта Московии, считай, бита. Не пройдет и месяца, как Карл Семнадцатый присоединит смоленские земли к своим.

– И зачем вам тогда Данила? – с недоумением в голосе спросила пленница.

– Народ любит героев, а за ним могут пойти сотнями. Токмо вопрос, куда он их поведет? Данила, знамо дело, не противник Карлу, но проблемы устроить способен. Ежели этого удастся избежать, почему бы и нет?

– Для чего тогда было настраивать Данилу против себя? – пожала плечами Зарина.

– Не идти же к нему на поклон? Король Швеции не привык уговаривать. Он просто отдает приказы. И, чтобы их побыстрее выполняли, нужно создать определенные условия.

– А ты сам жить хочешь? – неожиданно задала вопрос Зарина.

– Допустим, и что с того?

– Я слышала краем уха, что Данила лют с обидчиками своих друзей. Это правда?

– Имеется у него такая слабость.

– Даже интересно, что он сделает с тем, кто подвергает опасности его девушку?

– Ага, вот ты и созналась.

– В чем?

– Что ты его девушка.

– Так ты сам мне это сказал! Неужели соврал?

– И не пытайся зубы заговаривать. Прокололась, так сознайся прямо.

– Ладно, будем надеяться, что ты не соврал. Просто побоялся представить, что крашенский боярин сделает…

– Ничего он не сделает! – перебил ее Бивой, снова присев на стул. – Твой Данила либо станет работать на нас, либо его вообще не будет. Понятно?

– Хорошо, – усмехнулась Зарина. – Представь, что Данила пойдет в услужение к Карлу. И, судя по нынешним успехам, скоро выбьется в большие люди. Позабудет ли он того, кто держал меня в подвале в одной ночной сорочке?

Мужчина резко вскочил.

– Посидишь там, откуда сложнее сбежать. Думаешь, я боюсь этого выскочку? Как бы не так! Да и тебе лучше язык прикусить, я ведь при случае могу и рассказать ему о твоем задании. Влюбленные натуры весьма вспыльчивы, когда узнают, что вся любовь – токмо по заданию руководства.

– Опять угрозы… А ведь могли и договориться. Ладно, веди в подвал. И моли бога, чтобы меня не скосила какая-нибудь хвороба.

– Нет, болеть тебе нельзя, – немного успокоился Бивой. – Сундук видишь? Подбери себе что-нибудь из одежды и обуви. С рассветом выезжаем.

– Куда, даже спрашивать не буду. Захочешь, сам скажешь.

– Сначала на север, потом на восток. Думаю, вскоре там и твой воздыхатель окажется.

– Я в этом не сомневаюсь, раз сие входит в твои планы.

– В правильном направлении мыслишь, красавица.

Бивой покинул комнату, громко хлопнув дверью.

Стражник, который вывел пленницу из подвала, вместе с гномом сидел за стеной и прислушивался к беседе парочки. Он вздрогнул от громкого хлопка, покачал головой и задвинул створку слухового окна.

– А девка, по всему видно, с головой, – произнес громила. – Не чета нашему сопляку.

– Да, Горан, обставила она Бивоя по