Пастух встал, и взволнованный шепот зевак тут же стих. Он наклонился вперед и вперил разгневанный взгляд в мистера Морнингсайда. Я увидела перед собой не старика, но воина. Да, возможно, с годами он утратил часть своей силы. Но сейчас он пылал такой же раскаленной добела яростью, как и золотые фигуры вокруг него. Я отшатнулась, охваченная ужасом, сожалея о том, что я не на его стороне и что мне вообще пришлось выбирать чью-то сторону. Тишина… Пастух нарушил ее подобно вспышке молнии, и атмосфера в зале разрядилась.
– Дай это мне!
От напряжения не осталось и следа.
Мистер Морнингсайд молча подал ему мой перевод, не присовокупив к этому ни оскорблений, ни насмешек.
– Если то, что ты говоришь, правда… – начал пастух.
– Нет! – не дала ему продолжить Спэрроу. – Вы не можете допустить…
– Если то, что ты говоришь, правда и эти открытия подлинные, – продолжил он, взглядом заставив ее умолкнуть, – это и в самом деле изменит характер Суда. Генри, я изучу все это и решу, как мы будем действовать. Это все.
Суд взорвался возмущенными и взволнованными возгласами. Мнения толпы разделились. Громче всех протестовала Спэрроу, которая металась по помосту, понося брата за то, что он ни о чем ее не предупредил. Мне даже стало жаль Финча, который никак не мог предвидеть того, что преподнесет мистер Морнингсайд. Возможно, она считала, что он должен был выведать эту информацию у меня, но я рассказала ему лишь о том, что хозяин ошибся относительно Ли. Другими словами, я кинула ему засохшую корку, скрыв существование гораздо более аппетитного кусочка.
– Ну так мы пойдем, – жизнерадостно заявил мистер Морнингсайд, беря меня под локоть и увлекая к выходу, путь к которому лежал через готовую взбунтоваться толпу. – Еще не хватало, чтобы кто-нибудь попытался лишить тебя головы, прежде чем ты переведешь весь дневник.
– Мне следует этого опасаться? – спросила я, уклоняясь от любопытных пронзительных взглядов незнакомцев, которые подходили все ближе, преграждая нам путь к отступлению. Я уворачивалась от них, сожалея, что не могу исчезнуть незаметно, покидая шатер рука об руку с тем, кто вызвал эту бурю гнева и изумления.
– Ты о Спэрроу? Нет. Хотя возможно. Она всегда была непредсказуемой и необузданной, но с исчезновением Спайсера стала еще опаснее, – сообщил он.
Мы наконец-то достигли выхода, и мистер Морнингсайд легонько толкнул меня в темноту. Он вышел вслед за мной и тут же обрел свой привычный облик – взлохмаченные черные волосы и золотистые глаза.
– Кстати, хорошо, что ты напомнила. Надо разобраться с тем, что затеял этот придурок.
– Вы о третьем? – спросила я. – О Спайсере? Мне это имя почему-то кажется знакомым…
– Да, он третий, – нетерпеливо подтвердил мистер Морнингсайд.
Он стремительно зашагал к дому, и я бросилась вдогонку, опасаясь, что Спэрроу начнет меня разыскивать.
– Его отсутствие бросается в глаза, и я предпочел бы знать, что это означает. Они, вероятно, отправили его поискать на кого-то компромат, или же он отправился на поиски утраченного ордена. Что бы это ни было, мне это не нравится.
Я так устала, что вообще не понимала, о чем он говорит. Войдя на кухню, мы разбудили Бартоломео, который спал у еще теплой плиты. Я остановилась и опустилась на колени, чтобы почесать ему за ушами. Он поднял голову и ткнулся носом в мой подбородок.
Самые благородные создания в королевстве.
– Что ты делаешь? Я тебя не отпускал.
Мистер Морнингсайд развернулся и, уперевшись руками в бока, навис над нами.
– Я хочу, чтобы сегодня ночью он спал или у меня в комнате, или хотя бы под дверью, – решительно заявила я. – В лесу прячется какое-то чудовище, кто-то убил Амелию, а эти безумные золотые люди хотят высосать мою душу, если я солгу! Простите меня, если я и думать не могу о том, чтобы спать в одиночестве.
Его взгляд смягчился. Он кивнул и направился в вестибюль.
– Спокойно, Луиза, спокойно. Конечно, возьми собаку. В последнее время я немного… забросил дом. Всем занимается миссис Хайлам, но я тоже буду в этом участвовать, Луиза. Забирай Бартоломео. Я пройдусь по территории. Если среди нас есть волк и убийца, мы его найдем.
Глава 22
Было уже поздно, когда я открыла глаза и увидела, что дверь моей комнаты приотворена. Видимо, Бартоломео ушел и я осталась одна. Меня пробрала дрожь. В комнате было темно. Одна из свечей, которые я зажгла перед сном, едва мерцала – крошечный фитиль в расплывшейся лужице воска. Несмотря на то что поспала, я все еще испытывала усталость. Мне казалось, что я смотрю на себя со стороны, и мне никак не удавалось собраться с мыслями.
Смех. Откуда-то издалека доносился смех. В этот поздний час кому-то не спалось… Мне хотелось спать, но звуки празднования влекли меня к себе. Звон бокалов. Дружеская беседа. Неужели гости из шатра остались, продолжив веселье уже в доме? Я сомневалась, что миссис Хайлам допустила бы что-то подобное. Накинув на плечи шаль и прихватив огарок свечи в подсвечнике, я выбралась из кровати и на цыпочках направилась к двери.
Я выглянула в коридор и успела заметить черные рваные хвосты Постояльцев, скрывающиеся за поворотом. Их было трое, и все они спускались по лестнице в вестибюль. Я прошла мимо картин с птицами, теснившихся на стенах, – их очертания расплывались перед моими все еще измученными глазами. В доме царил жуткий холод, как будто теплые месяцы давно миновали и снова вернулась зима. Я видела собственное дыхание, облачком вылетающее изо рта, а кожу пощипывало – так бывало за несколько мгновений до того, как начинался снегопад.
Я шла за Постояльцами, стараясь держаться на несколько шагов позади. Они плыли передо мной, направляясь к кухне. Возможно, они тоже почувствовали что-то неладное. Смех доносился издалека, удаляясь по мере моего приближения. Мои босые ноги стыли на ледяном полу, но я продолжала идти вперед. Я пересекла вестибюль и заглянула в дверь кухни, успев заметить призрачные очертания Постояльца, выплывающего на лужайку. Куда они, черт возьми, собрались? Не считая Ли, я ни разу не видела, чтобы хоть кто-то из них покидал дом. Я все ускоряла шаги, пытаясь не отставать и прикрывая ладонью едва теплящийся огонек свечи.
Холодный воздух обжигал мои легкие, но смех приближался. Судя по всему, кто-то веселился от души. Постояльцы черными стремительными тенями скользили по траве. Решительно приблизившись к шатру, они юркнули внутрь. Сердце болезненно
