Остальные двое мужчин расположились чуть поодаль: один стоял, а другой сидел на низкой кушетке цвета слоновой кости. Я не могла разобрать, кем был стоявший человек, потому что его лицо, хоть и было завершено, было лишено привычных черт. Просто незаполненный кусок плоти – ни глаз, ни носа.

Жуткое зрелище, – с содроганием подумала я.

У человека должно быть лицо, хотя все равно было непонятно, что в нарисованном человеке без лица вызывало у меня такой безотчетный ужас. Возле безлицего сидел пожилой, пухлый, румяный человек. Он сильно напоминал пастуха, который приютил меня, когда я пыталась убежать из Холодного Чертополоха. И хотя он отнесся ко мне очень хорошо, глядя на его изображение, я почувствовала, как по коже ползет мороз. Его улыбка не была добродушной. Скорее она напоминала голодный оскал, а в глазах плескалось нечто похожее на безумие.

– Отвратительно, правда? В парадном холле такое не повесишь.

Я подскочила от неожиданности, инстинктивно вытянув перед собой руки. Оказывается, в библиотеку неслышно вошел мистер Морнингсайд, одетый в сюртук в темную полоску. Он наблюдал за мной, стоя со скрещенными на груди руками у двери.

– А ты, я смотрю, усердно трудишься, – со смешком добавил он.

– Моей руке надо отдохнуть, – ответила я, передернув плечами. – Но я перевела для вас еще несколько глав.

– О, наконец-то хорошие новости. – Мистер Морнингсайд подошел к столу и наклонился, чтобы оценить мою работу. Он листал перевод, страницу за страницей, бормоча слова восхищения. – Прекрасная работа, Луиза, просто прекрасная! Мне почти стыдно за то, что я подтрунивал над тобой.

– Неужели? – с сарказмом заметила я. – Как жених Амелии воспринял новость?

Мистер Морнингсайд выпятил губы, словно фыркающая лошадь, и покачал головой, продолжая читать мой перевод.

– Не так хорошо, как ожидалось, но, хвала небесам, кулаками не махал. Мы, конечно, делаем грязную работу, но можем и должны по мере возможности помнить о рамках приличия.

Я промолчала, зная, что смогу наговорить дерзостей.

– Не волнуйся за Мэйсона, Луиза. Он здесь не из-за своей благотворительности.

– Я об этом знаю, – вспылила я. – И вообще о нем не думаю.

– Хорошо. Что ты думаешь об этом?

– О чем?

Склонившись над бумагами, мистер Морнингсайд продолжал бегло просматривать текст. Но вот он ухмыльнулся, мотнув головой влево, и я со смятением поняла, что он имеет в виду картину.

– О холсте. Мне показалось, что всего лишь несколько минут назад он тебя очень заинтересовал.

Я покраснела, сожалея, что он увидел, как я сую нос не в свое дело.

– Кто они? Я узнала пастуха, а кто остальные?

– Реликты, – отрезал он, – пережитки давно минувшей эры.

Какое-то мгновение я пристально рассматривала хозяина, пытаясь разглядеть, что за человек скрывается под этой беззаботной улыбкой.

– Безликий – это вы, ведь так?

Мистер Морнингсайд оторвался от бумаг и посмотрел на меня так, что я тут же пожалела о своих словах. Я осознала, кто он на самом деле – хищник, с удивлением взирающий на свою добычу.

– Какое интересное предположение, – промурлыкал он.

– Это не предположение. Портреты возле вашего кабинета… На них ведь тоже вы изображены? Вы меняете свой облик в зависимости от того, кому являетесь. Для Поппи вы старик, а для миссис Хайлам вы другой, хотя я не знаю, кто именно, – заявила я, вздернув подбородок. Потом обернулась и взглянула на картину. – Там изображены вы и пастух. А кто остальные двое?

Мистер Морнингсайд бросил на меня внимательный взгляд. Потом собрал листы и сложил их в аккуратную стопку на столе. С видом учителя, которому до смерти надоел его ученик, он подошел к полотну и снял с него кусок пыльной ткани.

– Они были в некотором смысле наставниками, – объяснил он. Казалось, картина влечет к себе и его, потому что он не отводил от нее глаз, как ранее я. – Я их плохо знал, в отличие от пастуха. В то время я был молод и стоял у истоков нашего дела. – Он небрежно накинул ткань на картину и подошел ко мне. Взяв листы с переводом, он посмотрел на меня сверху вниз. – Сейчас это неважно, Луиза, они ушли.

– Ушли? Вы имеете в виду, они мертвы?

Он фыркнул и покачал головой.

– Невозможно убить божество, девочка. Можно только убедить его в том, что в дальнейшем существовании нет смысла.

Мне хотелось узнать гораздо больше, и я попыталась как можно точнее сформулировать свой следующий вопрос, так как знала, что он сделает все, чтобы уйти от прямого ответа. Я не успела сказать ни слова, потому что мистер Морнингсайд, прижав к груди пачку листов с переводом, поморщился, как от острой боли. Его лицо позеленело, словно от внезапного приступа тошноты.

– Черт побери, он здесь, – пробормотал хозяин, втянув воздух через зубы.

– Кто? – спросила я, идя за ним к двери.

– Пастух, – отрезал мистер Морнингсайд, взглянув на меня с жалостью или, возможно, с грустью. Его взгляд смягчился, словно он мне сочувствовал.

Я не представляла, что способно вызвать беспокойство у Дьявола, но отчетливо видела страх в его глазах.

– Думаю, Луиза, нам надо спешить. Суд надо мной вот-вот начнется.