— Спасибо. Я бы с удовольствием приехала, но не знаю, когда смогу.

— Ну и хорошо! — не без горечи воскликнула Мириам и отвернулась.

Она шла по дорожке, прижав губы к цветам, которые сорвал для нее Пол.

— Может, ты все-таки зайдешь? — предложил Пол.

— Нет, спасибо.

— Мы собираемся в церковь.

— Вот как, значит, я вас увижу! — Горько стало Мириам.

— Да.

Они расстались. Пол чувствовал себя виноватым перед ней. А ей было горько, и она его презирала. Ведь он все еще принадлежит ей, и однако, у него есть Клара, и он привел ее к себе домой, и в церкви будет сидеть с ней подле матери, и даст ей тот самый молитвенник, который в давние времена давал ей. Ей слышно было, как он бегом кинулся к дому.

Но вошел он не сразу. Остановился на траве и услышал голос Клары, а потом ответ матери:

— Есть у Мириам одно свойство, которое мне отвратительно, в ней сидит ищейка.

— Да, — живо отозвалась мать, — да. Вот хоть сейчас, ну разве это не отвратительно!

Пола обдало жаром, он возмутился, что они так судят о Мириам. Какое у них право так говорить! Однако от их слов почему-то вспыхнула ненависть к Мириам. Потом душа взбунтовалась против Клары — почему она позволяет себе так говорить о Мириам! В конце концов, если уж говорить о добродетели, Мириам выше Клары. Он вошел в дом. Мать была явно взволнована. Она постукивала ладонью по ручке дивана, как делают женщины, когда их терпению приходит конец. Полу всегда невыносимо было видеть это движение. Все молчали, потом заговорил он.

В церкви Мириам увидела, он нашел для Клары нужный псалом в Псалтири, как находил прежде для нее. И во время службы он видел Мириам в другой стороне храма, шляпа отбрасывала густую тень на ее лицо. Каково ей видеть рядом с ним Клару? Прежде он об этом не подумал. Он чувствовал, что обходится с Мириам безжалостно.

После службы он пошел с Кларой через Пентрич. Был темный осенний вечер. Они попрощались с Мириам, и, когда оставили ее одну, у Пола сжалось сердце. «Но так ей и надо», — сказал он про себя, и почти приятно было у нее на глазах уйти с другой, такой красивой.

В темноте пахло влажными листьями. Они шли, и теплая рука Клары безвольно лежала в его руке. Противоречивые чувства раздирали его. В душе бушевал бой, и худо ему было.

Они шли, и на Пентричском холме Клара прислонилась к нему. Он обнял ее за талию. Они шли, и он чувствовал под рукой упругое движенье ее тела, и уже не так сжималось сердце из-за Мириам, и кровь быстрей побежала по жилам. Он прижимал Клару ближе, ближе.

И она сказала тихонько:

— Ты все продолжаешь с Мириам.

— Только разговариваю. У нас и прежде мало что было, кроме разговоров, — с горечью сказал он.

— Твоя мать ее не любит, — сказала Клара.

— Да, не то бы я на ней женился. Но теперь все кончено, совсем!

В голосе его вдруг прорвалась ненависть.

— Иди я сейчас с ней, мы бы долго и скучно рассуждали о «Христианском таинстве» или о другом каком-нибудь занудстве. Слава Богу, я не с ней!

Несколько минут шли молча.

— Но ты не можешь совсем от нее отказаться, — сказала Клара.

— Не отказываюсь, потому что и отказываться не от чего, — сказал Пол.

— Для нее — есть от чего.

— Не понимаю, почему бы нам с ней на всю жизнь не остаться друзьями, — сказал Пол. — Но только друзьями.

Клара отклонилась от него, отодвинулась.

— Ты почему отодвигаешься? — спросил он.

Клара не ответила, но отодвинулась еще дальше.

— Почему тебе вздумалось идти одной? — спросил он.

Опять никакого ответа. Она шла обиженная, повесив голову.

— Потому что я хотел бы дружить с Мириам! — воскликнул он.

Клара не ответила.

— Говорю тебе, между нами только и есть, что слова, — твердил Пол, стараясь снова ее обнять.

Клара противилась. Он вдруг шагнул и встал, преградив ей дорогу.

— Будь оно неладно! — воскликнул он. — Что еще тебе надо?

— Беги лучше за Мириам, — съязвила Клара.

Кровь забурлила у него в жилах. Он вздернул верхнюю губу, словно оскалился. Клара угрюмо сгорбилась. Было темно, вокруг ни души. Пол вдруг обхватил ее, перегнул назад и яростным поцелуем приник к ее лицу. Она неистово вырывалась, увертывалась. Он крепко ее держал. Жадные, неумолимые губы его нашли ее рот. Грудь мужчины твердо как камень прижала ее грудь. Клара, беспомощная, обмякла в его объятиях, и он целовал ее, целовал.

Послышались шаги, кто-то спускался с холма.

— Выпрямись! Выпрямись! — хрипло сказал он, до боли стиснул ее руку. Не удержи он ее, она без сил упала бы наземь.

Она вздохнула и как во сне пошла с ним рядом. Они шли в молчании.

— Мы пойдем лугами, — сказал Пол, и тогда она пробудилась.

Но она позволила помочь ей переступить через изгородь и молча шла рядом с ним по первому темному лугу. Она знала, эта дорога в Ноттингем и на станцию. Пол озирался, что-то высматривал. Они вышли на голую вершину холма, где темнели развалины ветряной мельницы. Тут Пол остановился. Они стояли рядом в темноте и глядели на рассыпанные в ночи огни, пригоршни мерцающих точек, поселки, лежащие там и тут во тьме, на холмах и в низинах.

— Мы будто бредем среди звезд, — сказал он с неуверенным смешком.

Потом крепко обнял ее. Клара отвернула лицо, угрюмо вполголоса спросила:

— Сколько времени?

— Не важно, — хрипло взмолился Пол.

— Нет, важно… важно! Мне надо идти!

— Еще рано, — сказал он.

— Сколько времени? — настаивала Клара.

Со всех сторон их окружала черная ночь, усыпанная и расцвеченная огоньками.

— Не знаю.

Клара положила руку ему на грудь, пытаясь нащупать часы. Пол почувствовал — по телу разлился огонь. Клара добралась до его жилетного кармана, а он стоял и тяжело дышал. В темноте она видела часы — бледный кружок, но цифр не различить. Она склонилась над часами. Пол все тяжело дышал и наконец опять ее обнял.

— Мне не видно, — сказала Клара.

— Ну и пусть.

— Да нет же, мне пора! — отворачиваясь, сказала она.

— Погоди! Я посмотрю! — Но и он ничего не увидел. — Я зажгу спичку.

Втайне он надеялся, что уже слишком поздно и на поезд она не поспеет. Она увидела светящийся фонарь его ладоней, заслонивших огонек; вот и лицо его осветилось, взгляд устремлен на часы. Мгновенье — и опять стало темно. Перед глазами черно, лишь на земле у ноги еще рдеет спичка. А где же Пол?

— Ну что? — испуганно спросила Клара.

— Тебе уже не успеть, — услышала она из тьмы его голос.

Молчание. Клара чувствовала, она в его власти. Когда он отвечал, она слышала, как зазвенел его голос. И страшно ей стало.

— Сколько времени? — подчеркнуто спокойно, безнадежно спросила она.