Спорить с капралом было бесполезно — у него была своя точка зрения, он мыслил, как покоритель, завоеватель, несущий цивилизацию в райский уголок. По тому, как сжала губы Алексис, Колум понял, что она мыслей Лоуренса не разделяет и не поддерживает. Жеребец капрала коротко заржал и унёс своего всадника вперёд.
— Почему нельзя оставить индейцев в покое? — с горечью вырвалось у Алексис. — Если, как вы говорите, они смирились, зачем испытывать их терпение дальше?
— Смирились не все, — напомнил Колум. — А для большинства индейцы на одно лицо, все — одного племени.
— Вы помогаете им, несмотря на то, что один из них ранил Киллиана, а другие убили его семью, — проговорила Алексис задумчиво.
— Я мог бы сказать: «Возлюби ближнего своего», — рассмеялся Колум. — Но на самом деле ответ прост: за то, что я раз в месяц заезжаю в резервацию и посылаю отчёт в Агентство, мне платят лишнюю сотню.
Алексис усмехнулась. Что ж, зато честно.
Первое, что они увидели на подъезде к резервации — два небольших дома, оба пустые.
— Здесь должна была располагаться школа. — Колум показал на первое здание. — А здесь — церковь. Как видите, ни то, ни другое особой популярностью не пользуется.
Телега проехала дальше, и Алексс задохнулась от удивления. Всё пространство вокруг было уставлено невысокими сооружениями с круглой крышей. Входы были занавешены узорчатой тканью. Разноцветные бизоны и птицы, узоры, сплетавшиеся в сложные картины — в глазах рябило от красок. У каждого жилища тлели костры, варилась в котелках еда.
Но больше её поразили люди. Единственное определение, которое сразу приходило в голову — гордые. Они все были гордые, от малышей, возящихся в пыли, до сгорбленных старух, которые толкли в ступах зерна. Смуглые, черноволосые, индейцы провожали повозки напряжёнными взглядами, но в них не было враждебности или любопытства. Просто усталая обречённость. Видимо, ничего хорошего от солдат здесь не ждали.
Проглотив комок, Алексис испуганно посмотрела на Колума, но тот лишь дружелюбно улыбался, правя телегу к высокому «дому», на котором были нарисованы глаза.
— Это — хоган**** вождя, его зовут Зоркий Ястреб. — Колум остановил повозку и спрыгнул на землю, помогая сойти Алексис. Полы хогана распахнулись, и навстречу вышел самый удивительный мужчина из всех, виденных ею в жизни! Необычным в нём было всё: одежда из мягкой даже с виду светло-коричневой кожи, бахрома, которая завораживающе колыхалась при каждом движении, странного вида сапоги, больше похожие на плотные чулки. И, наконец, перья в чёрных косах у висков и красно-чёрные бусы. Лицо его было скуластым, словно высеченным из камня, а крупный прямой нос мог бы казаться уродливым у другого, но Золотому Ястребу лишь придавал сходства с птицей.
— Приветствую тебя. — Было странно видеть на этом суровом лице дружелюбную улыбку, но вождь, кажется, на самом деле был рад видеть Колума. — Ты привёз свою скво? — Чёрные глаза с интересом посмотрели на Алексис, которая невольно сделала шаг назад, прячась за спиной преподобного.
— Это наша учительница, — представил Колум, вынуждая выйти вперёд. — Миссис Алексис Коули.
— Юркая, — одобрительно заметил вождь. — И красивая. Настоящий подарок для воина. — Он хитро посмотрел на Колума, и тот громко рассмеялся:
— Ты умеешь видеть в душах, может, всё-таки придёшь в нашу церковь?
— Мне хватает общения с духами предков, — усмехнулся Золотой Ястреб. — Твой бог пусть остаётся в своём доме.
Напряжения между мужчинами не чувствовалось, было заметно, что разговор повторяется не первый раз и давно стал привычным, поэтому Алексис, наконец, выдохнула, позволив себе расслабиться, и с любопытством оглянулась. Вокруг них потихоньку собирались люди. Не скрывая любопытства, из-за подолов матерей выглядывали дети, а сами женщины разглядывали Алексис, не таясь смотрели на платье, обсуждали что-то вполголоса и улыбались, прикрывая рты ладонями. Это был новый, совершенно незнакомый мир, и Алексис ловила себя на мысли, что ей было бы интересно заглянуть в него, узнать ближе.
Спустя четверть часа к ним подошёл Лоуренс, не глядя по сторонам. Индейцы расступались молча, многие тут же поспешили уйти, вернуться к своим делам.
— Мы закончили, преподобный. Думаю, миссис Коули достаточно насмотрелась на дикарей. — Алексис вспыхнула, скрипнув зубами — что теперь подумают о ней? Что она пришла поглазеть на индейцев, как на зверей в зоологическом саду?! «Но ведь так и было», — напомнил внутренний голос, зовущийся совестью. Да, но теперь Алексис стыдилась мыслей и жадного любопытства, что привело её в резервацию. Эти люди не были похожи на бессмысленных варваров. Всю обратную дорогу она молчала, погружённая в мысли.
Дружелюбные, улыбчивые индейцы не вязались с образом дикарей. Но и такими — настоящими — она видела их впервые. Те, кто сражался за Конфедерацию, мало отличались от остальных солдат, носили ту же форму, только длинные волосы заплетали в косы. Здесь же она столкнулась с чужой цивилизацией, чужим бытом, который завораживал. Конечно, сама бы она никогда не стала бы жить в хогане или носить длинное бесформенное платье из кожи, но любопытная натура, жаждущая новых знаний, брала верх. Отец всегда говорил: «Хочешь судить о чём-то? Изучи и составь своё мнение». Едва ли он имел в виду индейцев, но Алексис лишь фыркнула на это. Колум удивлённо обернулся.
— Вы возьмёте меня с собой, когда поедете в следующий раз?
__________
*К описываемому времени панталоны давно вошли в обиход. При этом порядочные женщины носили бельё белого цвета, тогда как продажные предпочитали яркие цвета, считавшиеся вульгарными и развратными среди почтенных дам.
**«Аполло-холл» — реально существовавшее здание, одно из первых в городе.
***Золотая лихорадка в Колорадо закончилась быстро — золота здесь оказалось не в пример меньше, чем на Аляске. Но минеральные источники позволили наладить туристический бизнес и надолго сделали край процветающим.
****У каждого племени были свои особенности строения жилищ. Всем привычные вигвамы использовались только кочевыми племенами. У осёдлых же были вполне себе капитальные постройки. Навахо строили хоганы — полуземлянки с насыпной крышей.
========= Глава 14 ==========
Осень принесла затяжные дожди, размыла дороги. По-прежнему было тепло, но слякоть и вечно хлюпающая под ногами грязь наводили уныние. Алексис не считала, сколько раз за эту неделю мыла полы в школе, хотя дети честно пытались следить меньше. Серое небо, серый лес, и на душе было серо и тоскливо.
После поездки в Денвер прошло две недели, но впечатление от увиденного всё ещё было сильно. Алексис пыталась осторожно спрашивать горожан о близком соседстве с индейцами, но пришла к неутешительному, но логичному выводу: никто не радовался дикарям, напротив, каждый
