— Повезло, что ваш брат, падре, не такой. Двух унылых ирландцев город бы не вынес.

Колум лишь пожал плечами, продолжая цедить пиво. Успев побывать на телеграфе, забрав посылки на почте, он надеялся узнать хоть что-то о Восточном побережье. Но ничего нового бармен не сказал, только сокрушался, что после войны количество любителей быстрой наживы увеличилось, и если и дальше так будет продолжаться, проделать путь из города в город можно будет, только окружив себя ротой солдат.

— Хорошо, что скоро пришлют маршалов, — добавил он в заключение. — Может, хотя бы они наведут порядок и отловят всех бандитов.

Значит ли отсутствие новостей, что люди МакКормика оставили его в покое? Или они так же затаились и только ждут удобного случая, чтобы напасть? Колум никогда не любил неизвестность, предпочитая встречать опасность лицом. Вот и сейчас хотелось всё бросить и отправиться на поиски, но он не хотел ввязывать в это дело Киллиана. А брат непременно увяжется, и Колуму нечем будет крыть — придётся взять с собой. Тяжело вздохнув, он опустил глаза в пустую кружку и недоуменно нахмурился — когда успел выпить пинту?

— Что, падре, угостить? — Фрэнк допивал третий стакан, и улыбка на его лице становилась шире с каждым глотком. Колум качнул головой, поднимаясь со стула.

— Увидимся у повозок, — сухо бросил он, подхватил свою шляпу и стремительно вышел. Пробираясь по улице, Колум бездумно скользил по лицам прохожих взглядом, пока, дойдя до повозки, не понял — он искал Алексис. Отчего-то сейчас решение оставить её одну уже не казалось таким здравым. Сам не зная, отчего, Колум чувствовал за неё ответственность. Странная, непривычная тревога сжала сердце, тревога сродни той, что он испытывал за Киллиана, но всё же немного другая. Киллиан мог за себя постоять, и все волнения, связанные с ним, обычно сходились на мыслях: «только бы никуда не влез». Алексис же хотелось защитить, хотя мысли эти были абсурдны: несмотря на кажущуюся хрупкость стержень в «маленькой южанке», как метко назвал её Киллиан, просматривался крепкий. Но досада на себя, что оставил в незнакомом городе, росла с каждой минутой, пока Колум быстрым шагом шёл к шумной ярмарке, почти расталкивая встречных прохожих.

Тревога росла, заставляя сердце колотиться быстрее, и Колум уже не пытался задумываться о её причинах. Ему просто надо было найти Алексис и убедиться, что с ней всё хорошо. Он почти бегом вылетел на площадь, осматриваясь, и тут заметил её совсем близко.

Алексис стояла у ювелирной лавки, а рядом что-то увлечённо рассказывала Кайла, прижимая к груди небольшой свёрток. Облегчение от того, что нашёл, постепенно сменилось чем-то совсем непривычным — Колуму захотелось улыбнуться. Просто так, без причины. Что он и сделал, пообещав себе обязательно разобраться в круговороте чувств, обрушившихся так внезапно.

— Отец МакРайан! — Алексис заметила его и теперь махала рукой, приглашая присоединиться. — А мы как раз собирались возвращаться. Как хорошо, что вы нашли нас! Представляете, здесь есть шапито!

От восторга она светилась, оглядываясь, привставая на носочки, как девочка, впервые попавшая в магазин с одними сладостями. Колум шагнул на дорогу, а в следующую секунду произошло сразу несколько событий: лошадь, неспешно тянущая повозку, вдруг взбрыкнула, испуганно встав на дыбы; Кайла взвизгнула, пригибаясь, стараясь избежать удара, а Алексис, выронив корзину, которую держала в руках, застыла, испуганно глядя на бьющие воздух копыта. Колум сам не понял, как оказался рядом, схватил Алексис, оттаскивая в сторону и крепко прижимая к себе. Прошло от силы полминуты, и кажется, толком, кроме Колума, никто не успел даже испугаться. Лошадь успокоили — возница уже оглядывал ногу, в которой торчал невесть откуда взявшийся гвоздь. Кайла, выпрямившись, воодушевленно рассказывала собравшимся зевакам, как она испугалась. А Алексис, не дыша, замерла в руках Колума. Его руки сжимали так крепко, словно она только что избежала смерти, не меньше.

Неловко поёрзав, Алексис отстранилась, пряча глаза. Колум смущённо пригладил волосы:

— С вами всё в порядке?

Алексис молча кивнула и наклонилась подобрать корзинку, радуясь, что это избавило от необходимости отвечать.

— Невероятно, как эта лошадь не пришибла вас, миссис Коули! — с жаром проговорила Кайла, которую произошедшее явно привело в восторг — будет, что рассказать дома.

— Д-да, наверное, — нервно улыбнулась Алексис, выпрямляясь. — Как вы считаете, Фрэнк уже освободился?

— Ой, он будет сидеть в салуне, пока капрал Лоуренс не вытащит его оттуда! — весело махнула рукой Кайла и вдруг кокетливо улыбнулась: — Вы тоже испугались, отец МакРайан?

Колум не ответил. Внутри поднималось глухое раздражение: на себя за то, что бросился спасать Алексис, когда ей мало что угрожало, на Кайлу, что смотрела сейчас с такой понимающей улыбкой, и, наконец, на Алексис за то, что… Да просто за то, что она стояла рядом, не поднимая глаз, терзая ручку корзинки. О чём он только думал?!

Впрочем, раздражение улеглось, когда караван тронулся в обратный путь, и Колум уже не мог отказать себе в удовольствии любоваться ею.

— Вы были в резервации? — спросил он, когда развернули лагерь на ночлег. Алексис отрицательно покачала головой — знакомство с индейцами не входило в её планы. Достаточно было того, что они где-то есть.

— Не составите мне компанию?

Предложение оказалось внезапным, Алексис задумалась. Хотела ли она узнать ближе тех, кто когда-то являлся истинными хозяевами на этой земле? Скорее всего, нет. Она представляла, что там увидит — пустоту и горечь в глазах, бессильную злость от того, что твой дом отдан на откуп белым захватчикам. Неприкрытую ненависть. Кто может простить тех, кто насильно сгоняет с родной земли? Она не простила. И никогда не простит.

С другой стороны, своими глазами увидеть другой мир было интересно. Когда ещё она сможет вырваться из Колорадо? И уж точно не поедет на экскурсию в резервацию.

— А я вам не помешаю? — уточнила она, приняв решение. Колум широко улыбнулся:

— Что вы! Нисколько!

Как оказалось, капрал Лоуренс и несколько солдат собирались туда же — везли груз от армии: одеяла и крупы.

— Индейцам практически запретили охотиться, — вполголоса заметил Колум в ответ на вопрос Алексис о крупах. — Они выращивают маис, но без охоты всё равно тяжело.

Они замолчали, думая, каждый о своём. Леса в Колорадо были богаты дичью, сколько раз сама Алексис видела оленей по пути домой? Но для индейцев главной добычей всегда были бизоны. Они давали всё: мясо, шкуры, жилы, кости… А теперь их уничтожали. Специально, последовательно забивали огромные стада, намеренно лишая индейцев единственного источника пищи и возможности продолжать привычный уклад жизни. Всё это Колум рассказывал, пока они ехали сквозь пролесок за телегой солдат.

— Скоро и этих краснокожих отсюда выселим, — весело