— Ты её настолько не любишь? — тихо спросила Вера, Барт перестал улыбаться и ответил:

— У меня есть причины. Я работаю с господином уже пять лет, я ему многим обязан и очень его уважаю. Но, знаешь… глядя на то, как ведёт себя с ним Эйнис, я начинал подозревать его в нечестности. Она такой же агент, как и многие другие. В чём-то лучше, в чём-то хуже — у всех свои сильные стороны, но в целом, она такая же. А если судить по поведению, создаётся впечатление, что она своё место заработала, хм… — он недвусмысленно указал глазами на журнал, — не работой. Она вела себя так, как будто она одна на пьедестале, а все остальные у её ног. И может, это прозвучит некрасиво, но когда господин её при всех осадил, я обрадовался, что её царствование закончилось. И я буду радоваться каждый раз, когда кто-то заставит её чувствовать себя не такой уж крутой. — Барт криво улыбнулся и одобрительно смерил взглядом Веру. — Ты первая женщина, которая настолько бесит Эйнис просто своей внешностью. Не профессионализмом, не талантами, — он насмешливо закатил глаза, — она считает себя гением работы и думает, что красивые дурочки ей не ровня. Раньше думала. Но с твоим появлением она просто взбесилась и похоже, пересмотрела своё мнение о собственной неотразимости. И мне это приятно. — Он решительно выпрямился и опять чуть покраснел, — и я буду при ней делать тебе комплименты, просто чтобы посмотреть, как она зеленеет. Ты, это… — он смущённо улыбнулся, — не подумай ничего.

Вера рассмеялась и покачала головой:

— Жестокий ты, парень.

— Ты просто мало её знаешь, — вздохнул он, отодвинул журнал и взял чашку. — Не доверяй ей.

— А господин министр сказал, что она надёжна, как скала, — Вера пожала плечами и тоже взяла чашку, Барт дёрнул щекой:

— Глобально — да. В секретных государственных делах она не предаст, но в мелочах от неё можно ждать такого детского подвоха, как будто ей пять лет. — Он внезапно сдавлено фыркнул, — я ей когда-то волосы покрасил магически. В синий цвет. — Вера округлила глаза и ахнула:

— За что?

— Она меня выдала, когда я немного нашухарил в общежитии, — Барт скривился и показал язык, — там ерунда была, эксперимент не удавшийся задымился, я бы прибрал и никто бы не заметил. А она меня сдала и мне влепили выговор, в наказание я пропустил одно весёлое мероприятие. И освободившееся время решил потратить на составление алхимической формулы несмываемой краски для волос. Она ненавидит синий цвет и я, — он развёл руками, как будто признавая «да, вот такой негодяй», — добавил краску в её шампунь. Формулу составил так, чтобы эликсир был бесцветный и пигмент проявлялся только к моменту высыхания волос. — Он шкодно улыбнулся и довольно прищурился, медленно выдохнул: — Как она орала…

Вера закрыла рот ладонью и рассмеялась, Барт гордо выпрямился:

— Формула получилась что надо, цвет действительно не смылся ни мылом, ни магией, ей пришлось ждать, пока он срастёт, и стричься. А мне алхимическая кафедра столичного института естествознания предложила хорошие деньги за эту формулу. — Вера смеялась, Барт сиял от гордости. — Мы на эти деньги всем этажом устроили гулянку в честь посинения Эйнис. Потом ещё долго любая фраза типа «учиться до посинения» вызывала у нашей группы истерический смех, а потом я…

— Здравствуйте, господин министр, — быстро сказала Вера, чтобы предупредить Барта. Он сидел спиной к двери и вошедшего не заметил, а так как они оба смеялись, то и не услышал. Парень резко побледнел и вскочил, вытягиваясь и изображая самую уважительную скульптуру в мире:

— Господин.

— Угу, — медленно протянул министр, смеривая взглядом стол с остатками чая и художественно разложенных булочек, неразобранные сумки с продуктами, которые Барт принёс и свалил на разделочном столе, обложку журнала, лежащего перед Бартом, и растрёпанные волосы Веры. Барт медленно заливался краской, набирая густоты цвета с каждой секундой молчания министра, Вера улыбалась и прикусывала губы, чтобы было не так заметно.

— Барт? — сухим, как пески пустыни, голосом сказал министр.

— Да, господин, — сглотнул парень.

— Ты знаешь, который час?

— Простите, господин, — опустил голову ещё ниже Барт, Вера развела руками, вызывая огонь на себя:

— Я тоже не знаю, который час. Здесь нет ни одних часов, нигде.

— Вам они ни к чему, — тоном терпеливого палача ответил министр, — а вот кое-кто должен через пять минут уже быть на занятиях.

— То есть, он ещё не опоздал? — радостно улыбнулась Вера, Барт выдохнул и чуть расслабился.

— Ещё нет, — неохотно ответил министр. — Но ему следует поторопиться.

— Разрешите идти, господин? — с облегчением выдохнул Барт, министр кивнул:

— Иди. — Барт растворился в воздухе, а министр перевёл обвиняющий взгляд на Веру: — Вы балуете моих людей.

— Да, — с дебильной улыбкой кивнула она, — всех людей надо периодически баловать, или они начнут баловаться сами. В лучшем случае.

— А в худшем? — чуть расслабился министр, она бросила на него короткий взгляд и чуть менее шутливо сказала:

— А в худшем — превратятся в неприветливых мрачных типов, которые улыбаются раз в году. Из таких получаются отличные маньяки, охотящиеся на людей, похожих на тех, которые их когда-то не баловали.

— Радужная перспектива, — министр как-то странно посмотрел на неё, то ли серьёзно, то ли с юмором. Вера улыбнулась:

— Но не беспокойтесь, вашему Барту это не грозит, он, похоже, отлично умеет баловаться сам. А вот по поводу вас у меня большие опасения, — она сделала преувеличено серьёзное лицо: — Чаю?

Он фыркнул, голос стал насмешливым:

— Боитесь, что я стану маньяком?

— А что, хотите сказать, что умеете баловаться? — с шутливым вызовом подняла брови Вера. — Осторожнее, с вашими талантами, маньяк из вас выйдет международных масштабов. Соглашайтесь, у меня не только вкусный чай, но и… хм, — она поднялась и заглянула в притащенную Бартом сумку, — абрикосы, какая-то розовая фигня и персики, какое счастье. И даже булочки. Ну? — Она секунду посмотрела на министра, подпирающего стену плечом со сложенными на груди руками, махнула рукой, — короче, да. Я наливаю чай.

— Абсолютная автономность, — со вздохом приподнял брови министр, садясь на место Барта, — сами предположили, сами обосновали, сами согласились. Сами спросили, сами ответили. Поразительная самодостаточность и внутренняя целостность.

— Всё сделала я, а чай всё равно достанется вам, — развела руками Вера. — Вы в выигрыше, чего возмущаться?

— А похоже, что я возмущаюсь? — Вера пожала плечами и не ответила, продолжая убирать со стола и накрывать заново.

— А что это за розовая штука? — она достала круглый пахучий плод размером с яблоко и показала министру.

— Лирис. Его не едят сырым.

— Ладно, — она пожала плечами и положила на место, налила чай, поставила перед министром чашку. Придирчиво осмотрела стол и уселась сама, сложив руки под подбородком: — Ну, рассказывайте.

— Что рассказывать? — озадачился министр.

— Всё понемногу, — быстро приподняла плечи