Дагобер вдруг улыбнулся — не насмешливо, не презрительно, и спросил очень ласково:
— Что такое? Так сморишь, будто увидел лесного царя.
И тут я поняла, как ошибалась!
— Лесной царь! — воскликнула я, захлопав в ладоши. — Да! Именно — лесной царь!
Дагобер вскинул брови, не понимая.
— Я сделал твою статуэтку в виде охотника на отдыхе, — объясняла я сбивчиво. — Но это не то! Надо было сделать тебя в образе Лесного царя!
— Ты сделал мою статуэтку?
— Угу, — я не сдержалась и покраснела. — Похоже получилось. Ее забрали люди судьи при обыске.
Дагобер задумался, а потом сказал:
— Когда вернусь в столицу, пожалую тебе звание королевского ювелира.
Я засопела, потому что так и подмывало сказать, что обещаниями все богаты, пока в беде. Но требовать от эльфа королевского слова было бессмысленно, я уже знала, как он умеет его держать.
— Не согласен? — спросил Дагобер.
— Не надо, — сказала я, страдая, — мы с папашей не хотели жить в столице. Моя мама умерла в городе вдовствующей маркграфини, ми ы с папашей хотели накопить денег, чтобы купить право на памятник. Ты же знаешь, что гномам нельзя ставить памятники на могилы, только с особого разрешения, но это очень дорого стоит…
— Считай, что разрешение у тебя есть. Самый лучший памятник, из белого мрамора, который вам выделят из королевской сокровищницы.
— Спасибо, — пробормотала я, опуская голову, потому что ужасно захотелось всплакнуть.
— Отдохнул? — Дагобер потянулся, хрустнув косточками. — Тогда вперед. Пошли искать твою феечку..
42
И все же мы не смогли постоянно прятаться в дороге, и на третий или четвертый день Дагобер, почесываясь, предложил заглянуть на постоялый двор в захудалом городишке, мимо которого мы проходили.
— А как же преследователи? — спросила я.
— Мы хорошо от них оторвались, — отмахнулся он. — Переночуем — и дальше. Всего-то одна ночь!
Его доводы были не слишком убедительны, я понимала, что больше всего он хочет помыться, поесть из тарелки и поспать в постели.
— Ладно, пошли, — согласилась я, подавив тяжелый вздох.
— Нас никто не узнает, — заверял меня Дагобер.
Настроение у него заметно улучшилось, когда впереди замаячила таверна.
Внутри было пусто, и хозяин обрадовался нам, как родным.
За жемчужину нам сдали роскошную комнату — даже с двумя кроватями, и накормили замечательным ужином — кашей с куриными потрохами. На этот раз Дагобер никаких вопросов не задавал, точеный нос не воротил и ел за троих. Зато мне кусок в горло не лез. Не ко времени эльфийскому принцу захотелось обратно к цивилизации. Я мрачно смотрела на него — лопает, как ни в чем ни бывало. Не помер бы еще пару дней немытым.
— Хорошо, — Дагобер выскреб остатки каши из чашки и довольно потянулся. — Теперь помыться — и спать…
— Угу, — промычала я.
— Ты как будто не рад, — эльф добродушно хмыкнул. — Не бойся, ничего с нами не случится, ведь мы… — он замер на полуфразе, и я увидела, как побледнело его лицо, и как изумленно и испуганно расширились глаза.
Ожидая всего самого худшего — от появления ведьм до Полуночных призраков, я оглянулась. Никого.
Позади была только глухая стена.
— Ты чего… — начала я и тоже замолчала, не договорив.
На стене, пришпиленный булавкой, висел одинокий пергаментный листочек, а на нем была очень похоже изображена физиономия Дагобера. Над физиономией шли надписи на эльфийском, человеческом и гномьем — «Разыскивается», а ниже — «Особо опасен».
— Что это?! — голос подвел Дагобера, а шикнула, чтобы не привлекал внимания.
Протянула руку и сорвала этот листочек к хвостам собачьим.
Мы сблизили головы и прочитали:
«Разыскивается принц Дагобер… за убийство короля и королевы… за покушение на убийство регента Асгобера… особо опасен… награда тысяча золотых за живого или мертвого».
— Это что за лютый бред?! — бешеным шепотом закричал Дагобер.
— Тише! — я прочитала надпись еще раз. Нет, ошибки быть не могло. Все написано правильно. Оставалось только надеяться, что объявление о розыске было гнусной подделкой, но…
— Говорят, он спятил и прибил своего дядюшку, — в таверну ввалились двое людей — сильно навеселе.
Они шли плечо к плечу, подпирая друг друга, и все равно умудрились налететь на все столы, пока хозяин не усадил их в углу.
Я незаметно скомкала листок и спрятала его за кушак.
— Наверное решил, что лучше дядюшке сдохнуть, — продолжали болтать люди.
— Слишком уж он долго правил!
— И уступать трон не собирался!
Они пьяно хохотнули и стукнулись кружками.
— Твое здоровье!
— Твое здоровье, брат! Пусть они там хоть все поперебьются, эльфы проклятые, нам без разницы…
Они выпили и разлили пиво по новой.
— Слышал? — сказала я одними губами. — Когда это ты успел пристукнуть дядюшку?
— Когда я уехал из столицы, он был жив-здоров! — в голосе Дагобера послышалась паника.
Я пнула эльфа под столом, чтобы привести в чувство, и он тут же уткнулся носом в стол.
— Пошли-ка отсюда, — сказала я, — кто знает, сколько тут твоих физиономий по стенам понавешано.
— Но я же никого не убивал!
— Вот сейчас не самое удачное время это объяснять, — я подскочила из-за стола, схватила принца за руку и потащила в комнату, на второй этаж. — Пересидим до темноты, а потом смоемся.
— Но я же никого не убивал! — принц был потрясен до глубины души.
Я посмотрела на него с сочувствием — не слишком приятно, когда привычный мир рушится. Но, собственно, его мир рухнул уже давно. С тех самых пор, когда он очутился на болотах в компании с Полуночными призраками. Кстати, никак не приходилось к слову поинтересоваться — куда смотрела его свита?
Мы закрыли двери и заперлись изнутри, и я только хотела приступить к расспросам, как Дагобер подошел к кувшину, что заранее притащил предусмотрительный хозяин, и одним махом опрокинул в себя два бокала вина, даже не поморщившись.
— Ты совсем сдвинулся с перепугу? — зашипела я. — Мы уходим ночью! Какое вино?!
— Прости, Эрм! — вид у Дагобера был совершенно несчастным. — Я совсем чуть-чуть…
Вино оказалось крепким, и его развезло почти сразу. Нет, он не стал буйствовать, а наоборот — сел, опустив голову, и задумался. Я вздохнула — вряд ли нам удастся уйти этой ночью, если господин эльф решил напиться.
— Как такое могло случиться? — спросил Дагобер, глядя на меня с мукой. — Ведь это все ложь, я никого не убивал.
Вот заладил. Я взбила кулаком подушку и упала на одну из кроватей, глядя в потолок. С другой стороны, что толку злиться? Если бы этого балбеса не потянуло в таверну, мы бы так и жили себе, не зная, что его голову оценили в тысячу золотых. Можно сказать — повезло, что узнали об этом в захудалом городишке, а не посреди столицы.
— Ты мне веришь, Эрм?
— Верю, верю, — ответила я
