41

Вот так глупо попасться!

Я растерялась и смотрела на Дагобера, позабыв про радости и улыбки. А он переводил взгляд с меня на землю, где светилась молочным светом крупная жемчужина и благоухала на всю поляну роза.

— Что это? — повторил Дагобер.

— Где? — спросила я, не придумав ничего более умного, и продолжала таращиться на него.

— Там, — он указал пальцем к моим ногам.

— О! — я опустила голову, словно впервые увидев драгоценный камень. — Как это я ее уронил?

— Так ты камни в защечных карманах прячешь? — Дагобер натянул куртку и опередил меня, подхватив жемчужину.

Теперь он крутил ее, осторожно держа двумя пальцами.

— М-м-да-а… — выдавила я.

— А розы у тебя под языком растут? — спросил он.

Я молчала.

— Вот что, Эрм, — принц всучил мне жемчужину и так же внимательно рассмотрел розу, правда, в руки ее не взял. — Мне твои секреты надоели. Я хочу сейчас же услышать всю правду…

Я застонала мысленно, а язык уже сам собой молотил о подарке феи Сирени:

— Всего-то дала ей напиться, когда гномы не пускали ее к колодцу. Она тогда обернулась старушкой, и ее толкали… а я пожалел… И она пришла к нам домой и сказала, что теперь когда засмеюсь или запою, с моих губ будут падать драгоценные камни и прекрасные цветы.

— Ничего себе, отблагодарила, — сказал эльф. — И ты стал вот так плеваться камнями?

— Почему — плеваться? — обиделась я. — Когда пою или смеюсь…

— Или когда улыбаешься.

— Или когда улыбаюсь, — покорно повторила я. — Папаша тогда очень испугался, хотя это было здорово — мы столько камней сразу добыли, даже платить поставщикам не пришлось. Он запретил мне смеяться при сторонних, боялся, что меня похитят ради богатства. И петь тоже запретил. А сам говорил, что это он находит камни. Его так и прозвали — Счастливый Гном.

— Твой отец совершенно прав, — сказал Дагобер, слушая меня и хмурясь. — А фея повела себя, как идиотка. О чем она думала, награждая тебя таким опасным даром? Даже не знаю, стоит ли идти за помощью к такой дуре…

— Она не думала ни о чем плохом, — запротестовала я. — Она верит, что в каждом есть что-то доброе, и что даже в самом черном сердце может просиять луч света. Она подумать не могла, что кто-то захочет меня похитить.

— Сказки для глупых гномов, — проворчал эльф. — Ладно, идем к Туманным горам, попробуем разыскать фею, раз уж она так к тебе добра.

— Спасибо, — произнесла я очень искренне, и даже пустила слезку, чему очень смутилась.

Дагобер увидел и отвернулся, по-моему, ему было неприятно видеть, как я плачу. Я поспешно вытерла щеку рукой.

— Пошли, — хмуро скомандовал Дагобер. — Только ты поосторожней — будешь хохотать, еще поперхнешься булыжником.

Мы шли по лесной дороге и болтали. Да, именно болтали — почти по-дружески. Дагобера очень интересовало, что еще падает с моих губ при улыбках.

— Чаще всего — жемчуг и драгоценные камни, — рассказывала я. — Но бывает, что и полудрагоценные получаются. Но я могу не только камни, еще и цветы.

— Всегда одни и те же или разные?

— Разные. Папаша записывал, какие камни появляются, но его никогда не интересовало, почему сегодня рубины, а вчера были сапфиры. А на розы он, вообще, внимания не обращал.

— Есть какая-то закономерность? — Дагобер слушал с живым интересом, и я заливалась соловьем — как же здорово рассказать кому-то о тяготившей столько лет тайне!

— Есть, — кивнула я. — Если грустно — камни синие, если радостно — желтые или зеленые. Если я… очень волнуюсь, то красные. А когда смеюсь — почти постоянно сыплется жемчуг.

— Хотел бы я посмотреть, как ты смеешься, — сказал Дагобер задумчиво. — Наверное, это очень красиво.

— Но сейчас мне не до смеха, сказала я быстро. — Очень трудно смеяться на заказ, я не умею. Но папаша придумал…

— Что?

— Он всегда смешил меня. Танцевал гномий танец.

— Гномий танец?..

— Да, он так забавно плясал, что я не мог удержаться от смеха.

— Он заставлял тебя смеяться через силу? — спросил вдруг Дагобер каким-то особенным голосом.

— Нет-нет! — ахнула я. — Папаша никогда бы так не поступил. Наоборот, он боялся, что меня похитят и заставят петь без конца. Сначала родители прятали меня. Я обижался, даже пытался сбежать. Но теперь я им благодарен, они оберегали меня от злых людей, — из-за воспоминаний о прошлой жизни и папаше, слезы так и подступили к горлу, и я поспешила сменить тему разговора. — Но мне больше нравятся цветы! Когда пою вот эту песню… — и я затянула балладу про королеву Роз.

При первых же строфах посыпались алые и белые розы вперемешку с рубинами. Дагобер остановился, как вкопанный, глядя на сверкающие камни.

— Наверное, это все надо подобрать? — спросил он неуверенно.

— Пусть лежат, — ответила я. — Кто знает, кто пойдет тут после нас? Может, ему эти драгоценные камни сгодятся для доброго дела. А вот цветы я подберу.

Напевая, я собирала розы, пока их не получилась большая охапка.

— Зачем тебе? — спросил Дагобер.

— Увидишь! — я улыбнулась и опять уронила жемчужину.

На первом же привале я обломала у цветов шипы, срезала ветку плюща и смастерила венок — пышный, благоухающий. Дагобер сидел рядом, привалившись спиной к стволу дерева, и наблюдал за мной.

— Надень, пожалуйста, — попросила я застенчиво, протягивая венок эльфу.

Он не взял его, а только наклонил голову. Я надела ему венок, коснувшись