— Почему нравится? — продолжал он допрашивать, не прекращая ласкать меня. — Ты любишь меня Бланш?

Вот чего он добивался. Я прижала ладонь к лицу, чтобы он не увидел в зеркале мою улыбку.

— Бланш?..

Обернувшись к нему, я обхватила его за шею и зашептала, перемежая слова и поцелуи:

— Люблю, очень люблю тебя, Ален! И тоже с нашей первой встречи!

— Чего тогда мы тянем?! — он схватил меня в охапку и потащил в сторону кровати.

Впрочем, потащил — не особенно подходяще сказано. Я совсем не сопротивлялась. В мгновение ока я оказалась без платья, нижняя рубашка полетела на пол, и пока я юркнула под одеяло, стесняясь собственной наготы, граф срывал одежду с себя, разбрасывая ее по комнате. Плащ, камзол, сапоги — все разлетелось по углам, а он стаскивал штаны, не сводя с меня глаз.

— Ты боишься? — спросил он, вытянувшись рядом со мной.

Я покачала головой, хотя на самом деле жутко трусила. Ах, почему матушка так промедлила со своими наставлениями относительно первой брачной ночи? Но мой муж угадал, что я чувствую.

— Не бойся, — он принялся ласкать меня медленно, чувственно, давая время привыкнуть к этим новым ощущениям. — Я знаю, что делать…

— Надо ли хвалиться подобными умениями именно сейчас? — укорила я его.

— Продолжаешь воспитывать? — усмехнулся он, нависая надо мной, оперевшись на локти. — Продолжишь потом, а сейчас — попридержи свой змеиный язычок, шоколадница. Мы найдем ему лучшее применение.

Он улегся на меня, раздвинув коленом мои ноги. Никогда еще я не чувствовала так близко ни одного мужчину, и мне показалось, что еще немного — и я умру… просто растворюсь в его объятиях…

Дыхание Алена участилось, он поднял голову, посмотрев мне в глаза, и взгляд у него был безумным.

— В первый раз я все сделаю ради тебя, — сказал он, и я не узнала его голоса — внезапно охрипшего, словно Ален сдерживал себя из последних сил. — Но потом будешь делать все, что я захочу.

— Я и сейчас сделаю все, что захочешь…

— Бланш, не искушай меня!..

В дверь постучали, и мы с Аленом подскочили, как застигнутые у чужих яблонь дети.

— Миледи! Вы уже легли? — раздался снаружи голос Барбетты. — Миледи!

Я едва успела зажать Алену рот ладонью, чтобы он не закричал на служанку, явившуюся так не вовремя, а потом спросила, стараясь говорить ровно:

— Уже легла. Что случилось?

— Вам надо выйти, — сказала через дверь служанка, — приехала леди Милисент Анж и говорит, что будет здесь ночевать.

Если бы Барбетта объявила о приезде короля, это не произвело бы на нас такого впечатления. Я оттолкнула Алена и села, поджав ноги и натягивая на себя одеяло, а он не сделал попытки меня удержать.

— Сейчас выйду, подождите внизу, пожалуйста, — ответила я служанке, чувству, как стянуло горло.

— Хорошо, миледи, — по мере того, как звук ее шагов в коридоре становился тише, таяло то волшебное чувство, что только что связало нас с Аленом. То есть мне казалось, что связало.

— Бланш… — Ален потянулся ко мне, но я сжалась в комочек, стараясь избежать прикосновения.

Повисла напряженная тишина. Краем глаза я видела, как Ален сжимает и разжимает кулаки, и слышала его тяжелое дыхание.

— Приехала ваша невеста, — сказала я, потому что надо было что-то сказать.

— Лучше бы она сломала карету где-нибудь под Ренном, — процедил он сквозь зубы.

— Понятия не имею, зачем она притащилась. Но что это меняет?

— Все, — ответила я очень тихо, но он расслышал.

— Как — все?! — заорал он. — Только не говори, что ты снова мне откажешь в самый последний миг!

— Это неправильно…

— Что — неправильно?

— Неправильно, что мы решили сделать это за спиной у леди Милисент. Прежде всего, вы должны поговорить с ней

— Я скажу ей, чтобы убиралась вон!

— Нет, надо встретить гостью и устроить на ночь, — сказала я, отводя глаза. — Она, наверняка, устала и голодна.

— Пусть ею займется Барбетта. Бланш! Если мы сейчас не…

— И еще я должна встретить ее лично. Она ничего не знает. Она приехала, как будущая хозяйка Конмора.

— Она никогда ею не будет!

— Тогда скажите ей это, если решили. Но только если вы уверены в том, что хотите это сказать, и только после того, как она поест и отдохнет с дороги… милорд.

— Опять милорд? Бланш, я…

— Не говорите ничего, — я остановила его жестом. — Идите к себе, мне надо одеться.

Он сел в постели, как будто не знал, на что решиться, но потом встал и начал собирать разбросанную одежду, натягивая рубашку, штаны и ругаясь сквозь зубы. Я делала вид, что не смотрю на него, но посматривала искоса, испытывая разочарование, боль, стыд — все вместе. В приезде леди Милисент мне виделось предзнаменование небес. Нельзя построить счастье на несчастье другого. Нельзя отбросить прошлое, как старую ненужную тряпку.

— Когда же это я так нагрешил, — цедил Ален, отыскивая сапоги под креслом. — Это потяжелее, чем держать осаду двадцать против двух тысяч! Дожить бы эту зиму и не свихнуться!

— Поторопитесь, милорд, — сказала я. — Невежливо заставлять гостью ждать.

— Самое время вспомнить о вежливости, — съязвил он, широким шагом подошел к двери, открыл засов и вышел, ничего мне больше не сказав.