но оговорив мои отступные в качестве развода в том, что касалось моих сестер, он был не столь дотошен. Именно поэтому я посчитала нужным прояснить этот вопрос сразу и при свидетелях.

— Совершенно правильно — дом, приданое для леди Констанцы и леди Анны, — ответил де Конмор очень сердечно, словно я и вправду была его любимой невестой, а он — влюбленным женихом, но последующие слова развеяли наваждение: — Прошу поторопиться с выбором женихов, леди Авердин. Сегодня понедельник, в четверг мы сделаем оглашение, в пятницу и субботу будут пост и причастие, а в воскресенье устроим венчание.

— Венчание в конце недели?! — воскликнула матушка.

— Не хочу ждать ни часом больше, — заявил жених. — Для таких красавиц, как ваши дочери, дорогая леди, да еще с приданым в шестьдесят золотых, не составит труда найти женихов за пару дней. Если желаете, чтобы я помог…

— Нет, благодарю, — торопливо отказалась матушка от такой чести, — мы постараемся справиться сами.

Констанца и Анна переглянулись, глаза у каждой были с чайные блюдца.

— Вот и хорошо, что все так быстро сладилось, — сказал граф, подзывая Пепе, и тот немедленно протянул ему сумку, которую принес вместе с сундучком. — Теперь позвольте сделать Бланш еще один подарок. Как невесте и будущей жене.

Он взял из рук слуги сумку, достал оттуда что-то пушистое, белое — серебристо снежное, и накинул мне на плечи.

Чудесный мех неведомого мне зверя — мягкий, с синеватым подшерстком, укрывший меня пышным воротником до самого пояса.

— Вы очень щедры, милорд, — сказала матушка. — По-настоящему королевский подарок.

— Это ваша дочь по-королевски одарила меня, согласившись принять мое предложение, — сказал граф, не торопясь отпускать меховой воротник, и словно держа меня им на привязи.

— Бланш всегда была доброй девушкой, — признала матушка.

— Раз всё решилось, я ухожу, — поклонившись, де Конмор направился к выходу в сопровождении слуги. — Я пришлю управляющего, чтобы обсудить расходы.

— Будем ждать, милорд, — отозвалась матушка.

Едва граф покинул наш дом, Анна бросилась ко мне, оглаживая белый мех на моих плечах.

— Констанца! Погляди, какое чудо! — она касалась пушистого ворса с таким восторгом, что я невольно разулыбалась.

— Белый мех, очень красиво, — сказала Констанца, поджимая губы.

— Если бы ты не упала в обморок на балу, то мех мог бы украшать твои плечи, — пошутила матушка.

— Ни за что бы я не согласилась выйти замуж за этого ужасного человека! — воспротивилась Констанца.

— Чем же он ужасен? — засмеялась Анна. — Тем, что подарил такую красоту не тебе?

— Констанце досталась награда первой красавицы, — напомнила матушка.

— Но жениться он решил почему-то на Бланш, — Анна снова погладила белый мех и прижалась к нему щекой. — Он мягкий, как снег, но теплый… Что ты сошьешь из него, сестрица?

— Еще не знаю, — я смотрела, как блестят шерстинки — как снег в сильный мороз, и подарок нравился мне все больше и больше. — Но найду ему хорошее применение.

Я подошла к окну и тихонько отодвинула штору. Опять пошел снег, и белые хлопья лениво кружились, падая с белого неба. Мне было видно, как толпа горожан вдруг схлынула с забора и помчалась в сторону ворот. Потом я поняла причину — это граф вышел граф в сопровождении слуги. Почему-то они прибыли не верхом и не в карете — по-крайней мере, граф и Пепе проследовали мимо нашего окна пешком, а за ними тянулись наши соседи. Мне были слышны их голоса, но слов я не разобрала. Скорее всего, любопытные спрашивали у графа о причине визита к нам.

Де Конмор остановился и повернулся лицом к толпе. Люди тотчас отхлынули, словно испугавшись. Граф сказал несколько слов, чем поверг в изумление всех присутствующих (кроме Пепе, конечно же, его веснушчатая физиономия ничего не выразила). Я смотрела на своего жениха так же жадно, как и мои соседи. Он казался особенно черным в своем меховом плаще и без головного убора — волосы при дневном свете и в самом деле отливали синевой, и на них особенно ярко смотрелись снежинки, которым не было дела до того, на кого падать — на нищего или на сиятельного вельможу. Но лицо графа не было мрачным или пугающим. Наоборот, он улыбался. Только это была странная улыбка, потому что никто не улыбнулся в ответ. Что же он сказал такого? В надежде что-нибудь расслышать, я приблизилась к стеклу, и в это время граф посмотрел в мою сторону. Застигнутая врасплох, я даже не попыталась спрятаться за штору. А он кивнул мне и зашагал по улице дальше, слуга семенил следом, прижимая к груди заветный сундучок с договором о разводе и королевской грамотой. Никто не пошел за ними и больше ни о чем не расспрашивал, но разговоры среди горожан сразу возобновились. Госпожа Сплеторе металась от одного к другому, но ее больше никто не слушал.

— Что там, Бланш? — матушка обняла меня за плечи.

— Похоже, мы в осаде, — пошутила я, указывая на толпу, которая все множилась.

— Только нам предстоит преодолеть эту осаду, — покачала головой матушка. — Я сейчас же иду к госпоже Деборе заказывать подвенечные платья для вас троих.

— Но приданого еще нет, — предостерегла я ее, — граф еще не выполнил ни одного своего обязательства!

— Милая моя девочка, — матушка погладила меня по голове, а потом ладонь ее скользнула по белоснежному меху, все еще покрывающему мои плечи. — Одной этой шкурки хватит, чтобы одеть тебя, Констанцу и Анну десять раз. Если он сделал тебе такой ценный подарок, то не станет скупиться на какую-то сотню золотых. Думаю, тебе надо сшить платье с оторочкой из меха. Я слышала, в столице теперь модно носить такое…

— Нет, — сказала я решительно, прижимаясь к снежной пушистости щекой, — я не хочу резать его.

— Можно оставить такое великолепие на потом, — согласилась матушка. — В конце концов, это твой подарок.

Констанца и Анна, с жаром обсуждавшие возможность стать невестами в пятницу, а женами — в воскресенье, запросились к портнихе вместе с матушкой. Звали и меня, но я отговорилась усталостью от волнения. На самом деле мне хотелось остаться одной, чтобы привести в порядок мысли и чувства.

Когда матушка с сестрами удалились, я поднялась в спальню и улеглась на кровать как была — в платье. Поглаживая белоснежный мех, я думала, как странно заканчивался для меня этот год, и гадала — что сулит мне год следующий, ведь я встречу его уже не как Бланш Авердин, а как графиня де Конмор, жена Синей Бороды.

25

Граф де Конмор и его верный слуга Пепе вышли из дома Авердинов, и горожане, толпившиеся на улице, расступились перед ними, а потом потянулись следом, как заколдованные мыши, повиновавшиеся звуку волшебной дудки.

Госпожа Сплеторе не утерпела и, воспользовавшись тем, что голос из толпы всегда безлик, крикнула в спину графу:

— Свадьба назначена,

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату